Герой-любовник, или Один запретный вечер

Что я могла ему сказать? Я сидела и глотала непрошенные слезы злости, обиды и отчаяния: я до сих пор ничем не помогла Эве, которая на меня надеется, я бездарно трачу время. Но прежде всего, я злилась на себя… на свою трусость. Я знала, что я должна была бежать от этого человека. Знала! Но вместе с тем что-то притягивало меня к нему. Что было сильней меня, сильней моих представлений, даже сильней моего страха. Неожиданно я подумала, что всегда считала себя более стойкой чем Эва, более крепкой. Но если на то пошло: Эва не побоялась все бросить и уехать за своей любовью во Францию. Пусть все потом обернулось не так, как представлялось вначале, но она прыгнула в холодную воду с обрыва. А я держалась за Дениса, потому что мне было так удобней и безопасней. Я была девушкой с бой-френдом. Этот статус повышает собственную самооценку и ограждает от ненужных вопросов. У нас в России женщина страшно боится остаться одна. Иначе ее все начнут сразу прессовать, лезть в личную жизнь и давать бесполезные советы. Милка мне однажды рассказывала, как ее двоюродную сестру чуть до самоубийства не довели всякие любопытствующие: почему она до сих пор одна. Ее сестру Руслану я хорошо помнила. Башковитая девчонка, закончила в Питере престижный институт, работает аудитором в хорошей фирме. Бабки заколачивает, дай боже каждому. Так вот ей в родной город хоть не приезжай. Сразу начинается со всех сторон: «а когда ты наконец личную жизнь устроишь, когда у тебя дети появятся». Коллеги Руслану тоже закидывали подобными вопросами, как она жаловалась Милке, даже на дни рождения перестали приглашать, так как у нее статус «single». А то, что она, умница, всего сама добилась и процветает, вроде бы по фигу. Получается, что ей лучше иметь рядом ходячее чудо в штанах, какого-нибудь ботаника, импотента по части финансов или алкаша-дебошира. Зато – не одна и все вопросы-расспросы отпадут сами собой! Ну не идиотизм ли!

– Да о чем ты все время думаешь?

– Уже и подумать нельзя! – Я попыталась взять нейтрально-дружеский тон, но у меня получилось плохо.

– Саш! Ты скажи. Если я для тебя – существо настырное и неудобное, я просто слиняю и буду помогать на расстоянии. Может, ты уже сполна пресытилась мной. – Он повернул ко мне голову. Мы стояли в очередной пробке.

– Нет. Не пресытилась, – быстро сказала я. – Просто я… боюсь.

– Бедная девочка! – Костя покачал головой. – По-моему, я все-таки порядком тебя напугал. Злобная акула пера. И так далее. Давай-ка я тебя отправлю в квартиру твоей родственницы. А завтра мы созвонимся и подумаем, что делать дальше. Идет?

– Н-нет! – закричала я, вцепившись в его руку. – Не надо! Мы смотрели друг на друга. Наши взгляды впечатывались друг в друга, проникали, вливались – как это неугомонное солнце, которое слепило глаза.

– Не надо, – повторила я.

– А если я – тоже?

– Что – тоже?

– Боюсь себя.

Сзади отчаянно бибикали.

– Тогда лучше бояться вместе, – прошептала я.

Мы вошли, нет, влетели в его квартиру и как сумасшедшие кинулись целоваться. Как будто бы весь день невидимая струна держала нас на расстоянии, а сейчас – отпустила – и с центростремительной силой мы рванули навстречу друг другу.

Наши горячие руки переплетались и снова расплетались. От быстрых неистовых поцелуев губам было больно, и они начинали вспухать, как от укуса пчелы.

В голове шумело, как от вина, которого выпили слишком много. Я нетерпеливо стянула с него майку. Внезапно все закружилось передо мной, и мы одновременно опустились на прохладный пол в светлых квадратиках.

– Ты как?

– Жива!

– Это – хорошо. – Он провел рукой по моей груди, и я перехватила руку.

– Не останавливайся.

– Ты – уверена?

– Господи! – Я села на полу и поправила волосы. – В кои веки раз девушка хочет потерять невинность, а ей мешают.

– Дело в том, что ты для меня не просто девушка… – Костя сел рядом и замолчал; нашел в кармане джинсов сигарету. После похлопываний по другому карману я поняла, что он ищет зажигалку. Но ее – нет. Ангел сломал пополам сигарету и отбросил ее в сторону.

– Как тебе объяснить… Я всю жизнь с женщинами играл, – сказал он почти сердито.

– Знаю. Марина доложила. Топ-модели и родной редакционный коллектив.

– Так ты уже в курсе?

– Как видишь.