Герой моих грез и кошмаров

Заняв соседний стул, я кивнула:

– Я не против разговора.

– Не порти репутацию Алистера!

Искренне удивилась:

– И как же я ее порчу?

– Был бы он холост, я бы так не переживала о том, что о нем станут говорить в светском обществе!

Врет и не краснеет. Переживала бы еще больше, но только о том, что я потащу его в храм Гармонии. Порчу репутацию ловеласа… Предлог наорать на меня надуманный – репутацию повесы, в чью кровать очередь на год, уже ничем не испортишь.

– Пойми, Джемма, он второй по влиянию после короля, на него смотрит аристократия, народ… Герцогу нужна правильная жена.

Я молчала, позволяя леди Брикойль выговориться.

– Алистеру подойдет юная девочка, спокойная, с хорошей репутацией и вереницей благородных предков за спиной.

А это уже похоже на правду. Я пришлась не ко двору, в отличие от племянницы.

– Кирайя далеко не юная девочка. Сколько лет уже длится помолвка и когда она была заключена?

По моим подсчетам, леди Вирьен исполнилось лет двадцать шесть – двадцать семь. Для магички не возраст, но аристократке давно пора замуж.

– Не важно, сколько Кирайе лет, – отмахнулась леди. – Главное, что ты не пара моему сыну. Кто ты, Джемма? Магичка без диплома, вдова с ребенком, у которого дар универсала, но это не плюс, скорее минус. Как у обыкновенных магов родился столь одаренный ребенок? Твой муж – точно его отец?

Женская интуиция порой поражает.

Не дождавшись ответа, мать Алистера продолжила перечислять мои недостатки:

– Ты всего лишь целительница, которая ничего не сможет дать моему сыну. Ни связей, ни родословной. В твоем прошлом не покопается только ленивый, да и то потому, что ему все пикантные подробности перескажут другие. И что они найдут в прошлом целительницы, побывавшей на войне? Думаешь, я не имею представления, что творили девчонки, когда осознавали, что могут умереть в любой момент? Скажи, сколько у тебя было любовников?

– А у вас?

Леди открыла рот. Закрыла. Нахмурилась.

– Вы ведь тоже вдова? – невинно поинтересовалась я. – Трижды, если не ошибаюсь? Черная вдова, получается? Ваши мужья хоть своей смертью умирали?

Да, я потеряла осторожность, но слова женщины и последние события сделали меня чересчур смелой. Мне не хватило мудрости и выдержки быть дипломатичной.

Лицо леди Брикойль побагровело.

– Да как ты смеешь?!

Она вскочила со стула, потрясая руками, на которых танцевали оранжевые язычки пламени.

Прости, Алистер, но, если твоя мама набросится на меня, бегать ей в туалет с диареей.

Столкновения магии огня с профилактической чисткой кишечника не состоялось.

– Джемма! – снизу, из сада, закричала Лил. – Оливер упал с лошади! Прямо в розы!

Глава семнадцатая, в которой есть шипы роз и давних обещаний

Даже если в руках целителя побывали жизни тысячи пациентов, когда приходится спасать своих родных, они дрожат. И руки, и целитель.

Я быстро приструнила испуг. Сейчас Оливеру нужна не льющая слезы мать, а уверенная в своих силах целительница.

К моменту, когда я спустилась в холл, там уже был Хельц с бесчувственным Оливером на руках, обеспокоенная Лил и суетящиеся слуги.

– На будущее совет: упавших двигать с места нельзя! – сообщила Хельцу резко.

– У него только раны от шипов и перелом руки, – невозмутимо отозвался демон.

Я обернулась на перепуганных зевак и раздала поручения:

– Мне нужна горячая вода и чистая ткань для перевязки!

Лэния и ее помощницы поспешили на кухню, Картер – на второй этаж.

– Лил, мою сумку!

Девушка метнулась за зельями и артефактами.

Хельц опустил Оливера на диван.

– Аккуратнее, шипы, – напомнила я.

Демон отступил в сторону, чтобы не мешать.

Диагностирующее заклинание – и я выдохнула. Хельц не ошибся: черепно-мозговой травмы и серьезных ушибов нет – розы смягчили падение. Зато есть перелом левой руки, закрытый. Плохо, что к нему добавились царапины и глубокие проколы ядовитых шипов.

Обезболив Оливера, вспорола рубашку ножом, который молчаливо протянул Хельц. Несколько заклинаний, чтобы подстегнуть регенерацию, и шина из плоской деревянной ложки, чтобы зафиксировать кость, и я занялась царапинами.

Сняв оставшуюся одежду, убедилась, что ребенок расцарапал руки и спину. Вытащив колючки и кое-где их обломки, вымыла из ранок яд. Особая мазь должна сыграть роль противоядия, обезболить и снять припухлость.

Досталось Оливеру. Перелом волновал не так сильно, заживет за несколько дней. А вот шипы с малоизученным ядом пугали. Самый глубокий прокол пришелся под левую лопатку, прямо в родимое пятнышко, напоминающее распахнувшую крылья хищную птицу с массивным клювом. Место успело опухнуть, и «птичка» выглядела перекормленным каплуном.

Щедро смазав мазью, прикрыла куском стерильной ткани. Уже собралась привести сына в чувство, как сзади прозвучало отчаянное:

– Мальчик опухает из-за роз? Ты говорила, они ядовиты.

Белая, словно молоко, с которого сняли сливки, леди Брикойль не сводила с Оливера потрясенного взгляда.