Герой на подработке. Ищи ветра в поле

Браст нервно облизнул губы, но встал к черте. Примерялся к броску он недолго. Плавно вытянул руку и…

– Да ты гонишь! – притворно воскликнул он, округляя глаза. Его нож воткнулся в стену в сантиметрах сорока над блюдом, удерживаемым Элдри.

– Пшёл вон! – недовольно пнул его ногой по ягодицам Данрад. – Ещё кто так накосячит на своей холстине расстелю… Данко!

– Не, пасую, – посмел отказаться лучник и широко разулыбался. – Я на такие игры, сам знаешь, не подписываюсь. Вот если, мать его, из лука пострелять, тогда да. Хошь стрелку выпущу? Мне разрывные, сука, подогнали. Вмиг это блюдо разнесут!

– Шептун!

Этот бы рисковать своей шкурой не стал. Так и вышло. Он встал на позицию, стараясь удержаться на шатающихся ногах, икнул и…

– О! Мазяво попал! – довольно похлопал его по плечу Данрад.

Элдри, которая от силы удара едва удержалась на табурете, опустила блюдо и испуганно всхлипнула. Шептун тут же подошёл к ней, вытащил свой нож из дерева и, виновато потрепав девочку по волосам, ушёл к стойке, где, прижимая руку к сердцу, замер хозяин подворья. Шептун намеревался напиться до беспамятства и не повторять свой подвиг.

– А теперь давайте-ка кто из новеньких, – решил Данрад и ткнул пальцем. – Ты вот, сука, давай.

Этот парень не вызывал у меня тёплых эмоций. Борко был обычным головорезом, любящим потрошить любого ему на глаза попавшегося. В нашем деле наёмников без таких безумцев никак, но его жажда увечить людей и смотреть умирающим в глаза отталкивала. Моё тело поневоле напряглось, когда он подошёл к черте.

Треклятье, как бы я хотел вновь уметь ставить щит от физического урона!

Несмотря на собственную неспособность сотворить такое заклинание, я всё равно попытался уплотнить воздух перед Элдри. Девочка это почувствовала и внимательно поглядела на меня серьёзным взглядом. Мне сразу стало крайне неуютно, что по-другому я никак не вмешиваюсь в происходящее с ней.

– Марви, я так не могу…

– Стой ровно, – шикнула она на меня. – Ты мне иначе загораживаешь обзор.

Поневоле я опустил взгляд и увидел, что женщина сжимает в руке нож. Вот на чём, оказывается, основывалась её уверенность, что с Элдри всё будет в порядке! Она намеревалась в случае чего сбить неверно летящее лезвие в воздухе.

Великая Тьма! Как хорошо. Не понадобилось.

– Странник. Давай теперь ты.

Вот и всё облегчение.

Я с кислой миной подошёл к черте, пытаясь поудобнее устроить во вспотевшей ладони рукоять. Безрезультатно.

– Да не томи уже! – прикрикнул на меня Данрад. – Метай давай!

Я постарался прицелиться и… нет. Не смог выпустить нож из руки.

– Метай же, скотина!

– Я не скотина, – неожиданно для самого себя я резко повернулся к Данраду лицом и процедил. – Я не скотина, а человек.

– Люди, – приблизился он ко мне так, что едва не коснулся своим носом моего, – баб на сносях не убивают.

– Эй, глядите! Дождь кончился! – не дав мне ответить, воскликнул Лис и громко засмеялся.

Смех у этого мужчины лет тридцати был звонким, как у юнца. Сам он тоже выглядел моложаво, пока не щурился. Но щурился он часто. Кроме того, он был немыслимо рыж аж до красного оттенка волос, строен и ловко махал саблей да вертел глефой. Из всех, кто присоединился к нам после победы над драконом, он единственный был мне действительно по душе.

– Да ну нах?

– Где?!

Все, напрочь забыв про соревнование, скопом ринулись к окнам и радостно загалдели. Элдри, положив поднос на пол, помчалась вслед за ними. Она уже перестала бояться и ликовала, подчиняясь всеобщему веселью. Только Данрад по-прежнему стоял и угрюмо пялился на меня. Наконец, чтобы не привлекать внимания остальных, он негромко произнёс:

– Мне плевать кто ты и откуда. Не хочешь – не говори. Заставлять не стану. Но почему ты, нелюдь каких поискать, за эту девку горой стоишь, я знать хочу.

– Наверно, да. Нелюдь, – подумав, признался я и, без страха глядя вожаку глаза в глаза, сказал: – Я не столько человек, сколько зверь. А звери мудрее людей. Они своих не трогают.

– Она же не дочь тебе. Меня, ядрёна вошь, не обманешь. Она тебе чужая.

Данраду на мой взгляд было откровенно наплевать. Здесь он был хозяин. А я так, на рожон лез просто. А потому говорил он с лёгкой усмешкой.

– Она всё равно моя, – с непоколебимой упёртостью продолжал я смотреть в мудрые, но холодные глаза вожака. – И можешь расстелить меня на своей холстине, но больше так распоряжаться ею я не позволю.

– Вот как заговорил? – демонстративно почесал подбородок Данрад, а затем задумчиво прищурил глаза и, подойдя к стойке, взял пиво. После чего, сделав большой глоток, принялся преспокойно созерцать убранство подворья, как если бы эпизода с ножами никогда не происходило вовсе.

– Так что, это всё? – в недоверии удивился я.

– Я тоже зверь. А ты сам сказал, звери своих не трогают.

***