Герой нашего времени.ru

Иванов молча выдержал его взгляд. С лейтенантской поры он усвоил одно святое правило: с начальством спорить нельзя. Нужно только приводить факты и аргументы.

— Я расцениваю это как мальчишество! — продолжал командир. — У вас обоих на борту находились люди! А для огневого боя вам и придавалась пара Ягудина. То, что ты стреляешь неплохо и «накрыл» пулемётчика раньше, чем он смог тебя и Фархеева «завалить», — твоё счастье и удача! А если бы не повезло? Сколько сейчас цинковых гробов нам пришлось бы отправлять на Родину? Ты об этом подумал? Запомни, Александр, «Ми-8» — это не танк, а здесь не Москва сорок первого, чтобы ходить в лобовую на пулемёты!

— Ты и в воздухе ищешь одни неприятности! — вставил замполит.

— С какого удаления произвёл первый залп? — спросил внимательно смотревший на Иванова начальник штаба.

— Метров с восьмисот. И первый, и сразу же второй. — Иванов решил, что пора приводить аргументы. — Ушёл бы я от пулемёта или нет, — это ещё вопрос. Слишком близко он нас подпустил. Когда пулемёт заработал по «двадцатьчетвёркам», от меня до фермы оставалось около километра. Фархеев шёл в километре позади, даже ближе, так как скорость я уже почти загасил. Пулемётчик, видимо, рассчитывал расстрелять нас по очереди: сначала «двадцатьчетвёрки» — в хвост, потом, когда я приземлюсь или подставлю бок, — «восьмёрки». Кто бы ожидал, что заходящая на посадку «восьмёрка» пойдёт в атаку? Мы ведь представляли неплохую мишень для ДШК. Поэтому опытный пулемётчик, стреляя по «двадцатьчетвёркам», не спешил с переносом огня на мой вертолёт. Решение атаковать пришло само, другого выхода я не видел. И потом, я исполнял ваше приказание.

— Какое? — не понял командир полка.

— «Не подставлять задницу!», товарищ полковник.

Усмехнулся командир, заулыбались и присутствующие. Обстановка разрядилась.

— Разрешите? — обратился к командиру начальник штаба. Командир ответил кивком головы.

— Победителей на Руси, как известно, не судят, — начал со своего места подполковник Гриневский. — А группа Иванова задание, замечу — непростое задание, выполнила. Вернулись без потерь. Три пробоины получил вертолёт ведущего. И никто не гарантирует, что на ферме не могло оказаться переносных зенитных комплексов. А кто-нибудь может сказать, что Иванов — лётчик не опытный? — Гриневский сделал паузу, оглядывая присутствующих. — Да, своенравный, где-то излишне инициативный, но смелый и опытный. В данной ситуации только он мог видеть и оценивать обстановку. И принимать решение. А на войне без риска не бывает. Я и сам не знаю, как бы поступил в подобной ситуации. И прошу не забывать, товарищи офицеры, что подчинённые майора Иванова, оказавшись в нелёгком положении, не струсили, а действовали грамотно, умело и решительно! Здесь вижу не последнюю роль командира звена. Подчинённые верят своему командиру, идут за ним в огонь! Что ещё нужно, чтобы охарактеризовать командира? Кстати, разговаривал со спецназовцами, они хвалят наших ребят. Поэтому считаю опасения некоторых товарищей офицеров, — Гриневский выразительно посмотрел на Косачаного, — излишне поспешными.

Возражать Гриневскому не стал даже замполит.

— Вопросы есть? — подытожил командир полка.

— Рапорт с ходатайством о поощрении отдашь в строевую часть, — обратился он к Иванову. — Если у тебя вопросов нет, можешь идти.

— У меня есть просьба, товарищ подполковник. Разрешите?

— Говори.

— Прошу отпустить меня и моего правого лётчика до утра в город.

— Опять по бабам, — проворчал Косачаный. — Если не он к ним, так они к нему прямо в расположение придут. Я вам уже докладывал, командир.

Иванову очень хотелось резко ответить замполиту. Но сейчас терять контроль над собой было никак нельзя.

— Да хоть бы и так, — рассудительно согласился командир полка. — Дело молодое! Будем завидовать, товарищи офицеры!

По кабинету прошёл лёгкий смешок.

Глядя на Косачаного, Иванов произнёс, чётко выговаривая слова:

— Моя, как вы выразились, товарищ подполковник, «баба» погибла с экипажем майора Крапивина. И вы об этом знаете. А сегодня я хочу пойти к её товарищам и помянуть погибших.

Все посмотрели на замполита, но Косачаный сделал вид, что рассматривает какую-то бумажку на столе. Неловкое молчание нарушил командир полка:

— Ну всё, Александр, иди. Только водки много не пей.

Иванов вышел из кабинета с огромным желанием набить Косачаному морду. У двери он столкнулся с дежурившим в ожидании Ващенкой.

— Ну что, командир, зачем вызывали?

— Чтобы лишний раз показать, какая Косачаный свинья и сволочь!

— Что? — не понял Ващенка.

— О сегодняшнем полёте расспрашивали, — ответил Иванов, успокаиваясь. — Радуйся, нас командир полка до утра отпустил!

— Это хорошая новость! — улыбаясь, воскликнул «правак».

В город они вышли по «гражданке».

— В госпиталь? — поинтересовался Ващенка.

— Да. Но через магазин. — Хорошее настроение постепенно возвращалось к Иванову, слабость, вызванная нервным напряжением, почти прошла.