Герои Первой мировой

В 6.33 первые вражеские снаряды упали и на Севастополь. За 17 минут линейный крейсер «Гебен» с дистанции 40 кабельтовых выпустил по городу 59 крупнокалиберных снарядов (пострадали батарея № 16, морской госпиталь, угольные склады и жилые дома Корабельной слободки, три снаряда попали в русский линкор «Георгий Победоносец»). Одновременно вели огонь по Севастополю и сопровождавшие «Гебен» турецкие эсминцы «Самсун» и «Тасоз». В ответ восемь русских береговых батарей и «Георгий Победоносец» открыли интенсивный огонь (всего было выпущено 360 крупнокалиберных снарядов, средний темп стрельбы составил 21 выстрел в минуту), но, к сожалению, его результаты были неутешительны — только три снаряда попали в цель. В 6.50 «Гебен» прекратил огонь и начал поспешно уходить от Севастополя. Самое обидное в этом боевом эпизоде — то, что «Гебен» в течение пяти минут спокойно маневрировал… по русским минным заграждениям, которые были отключены только из-за того, что в Севастополе вот-вот ожидали возвращения «Прута»!.. Когда же заграждения догадались включить, было уже поздно.

К этому времени на «Пруте» уже знали, что боевые действия между Россией и Турцией открыты — в 5.20 на минном заградителе получили короткое сообщение, направленное всем кораблям флота: «Война началась». В половине седьмого утра в стороне Севастополя сигнальщики увидели зарево и услышали мощную канонаду. Всем стало ясно, что база атакована противником. Чтобы не столкнуться с ним, Быков приказал полным ходом идти на Балаклаву, и вскоре слева по борту были замечены силуэты трех кораблей, в которых опознали русские миноносцы. Это спешил на помощь «Пруту» 1-й дивизион миноносцев — «Лейтенант Пущин», «Живучий» и «Жаркий»…

Командир 1-го дивизиона Черноморской минной дивизии капитан 1-го ранга князь Владимир Владимирович Трубецкой прекрасно осознавал, что его устаревшие миноносцы не смогут тягаться с огромным «Гебеном» и двумя эсминцами. Но по его приказу маленькие корабли дали «полный вперед» и, выжимая из старых машин 25 узлов, бесстрашно пошли в отчаянную атаку на уходивший от Севастополя германский линейный крейсер. В ответ загрохотали 150-миллиметровые орудия «Гебена». Четвертый залп оказался роковым для флагманского «Лейтенанта Пущина» — миноносец запылал, получил большую пробоину и, потеряв 7 членов команды убитыми и 11 ранеными, отвернул в сторону. Сильным заградительным огнем немцы не дали русским морякам выйти на дистанцию торпедного залпа, и «Жаркий» с «Живучим» тоже вышли из боя.

На «Пруте» с волнением наблюдали за этой неравной схваткой. «Гебен» находился слишком далеко, и поэтому на минном заградителе были видны только окруженные многочисленными разрывами русские миноносцы. Решив напомнить о себе, капитан 2-го ранга Быков радировал на базу новые координаты своего корабля, но никакого ответа не дождался. Вскоре русские миноносцы пропали из поля зрения, и слева сигнальщики увидели силуэт большого корабля, в котором сразу же опознали «Гебен». Следом шли «Самсун» и «Тасоз». «Прут» попробовал отвернуть в сторону, но германский линкор и турецкие эсминцы полным ходом шли наперехват, и стало понятно, что избежать встречи с противником не удастся… Вскоре на «Гебене» взвился сигнал «Предлагаю сдаться».

В сложившейся тяжелой ситуации капитан 2-го ранга Г.А. Быков принял решение затопить свой минный заградитель. «Прут» мог бы принять неравный бой, но командир опасался того, что 710 мин сдетонируют от первого же вражеского попадания, а в таком случае шансы сохранить экипаж корабля равнялись нулю. Быков приказал застопорить машину, открыть кингстоны и травить пар из котлов. По инерции «Прут» еще какое-то время скользил вперед. На корабле пробили водяную тревогу. Матросы начали грузиться в шлюпки, рубку быстро заволокло дымом — там жгли корабельные документы и шифры, а сигнальный старшина поднял на мачте ответ на предложение германского линкора: «Погибаю, но не сдаюсь»…

После водяной тревоги на корабле должны были остаться только командир, старший офицер, старший минный офицер и несколько специалистов. Но, вопреки правилам, на палубе задержался и корабельный священник отец Антоний. С крестом в руках он благословлял матросов, которые не решались оставить родной корабль. Кроме того, по свидетельству очевидцев, он осенял крестом и корабли противника с целью обезвредить их действия.

Между тем командир «Гебена» капитан-цур-зее Рихард Аккерманн, убедившись в том, что русские моряки не собираются капитулировать, отдал приказ открыть огонь по «Пруту». В 7.35 шесть 150-миллиметровых орудий с расстояния 25 кабельтов начали обстреливать медленно погружающийся в воду минный заградитель. Первые снаряды легли с перелетом, но второй залп накрыл полубак «Прута». Погиб боцман, на тонущем корабле начался пожар. Командир «Прута» приказал офицерам оставить его в одиночестве — сам он, как и положено капитану гибнущего корабля, собирался остаться на нем до конца.