Герои «СМЕРШ»

Школа, в которую убыл Олег, находилась в Коломне, райцентре Станиславской (Ивано-Франковской) области. Так судьба провела разделительную черту между ним и теми, кто навсегда остался на границе. Вот что писалось о них в «Истории Второй мировой войны»:

«Первыми в бой с передовыми частями противника вступили советские пограничники. Вооружённые лишь стрелковым оружием, они храбро встретили врага и в жестоких схватках бились насмерть. За мужество и героизм, проявленные в первые дни войны, были награждены орденами и медалями 737 пограничников. 11 бойцов и командиров погранвойск удостоились звания Героя Советского Союза.

Героически защищали свои рубежи воины 9-й пограничной заставы Брестского пограничного отряда, возглавляемой лейтенантом А.М. Кижеватовым[153], 17-й пограничной заставы Рава-Русского пограничного отряда во главе с лейтенантом Ф.В. Мориным[154], 13-й заставы Вла-димир-Волынского пограничного отряда под командованием лейтенанта А.В. Лопатина[155], бойцы Перемышльско-го пограничного отряда, возглавляемого подполковником Я.И. Тарутиным[156], и многие другие пограничники»^{185}.

Перемышльский — это его отряд, и он вполне мог принять свой первый и последний бой там, на берегу реки Сан, со своими сослуживцами. Дрались они отважно и не только «защищали рубежи».

«28 июня 1941 г. Советское Информбюро сообщало: “Стремительным ударом наши войска вновь овладели Пе-ремышлем. Враг был выбит из Перемышля 23 июня — на другой день после нападения фашистской Германии на нашу Родину. Впервые с начала Второй мировой войны гитлеровские войска были вынуждены отступить и сдать города”»^{186}.

Приграничный Перемышль, расположенный на берегу реки Сан (теперь это территория Польши), который обороняли пограничники и бойцы РККА, гитлеровцы смогли взять только 27 июня. К сожалению, эта страница истории забыта напрочь.

Олега Ивановского не оказалось в числе защитников города — и в том нет ни грана его вины. На войне никогда не знаешь, когда и с какой именно стороны придётся тебе оказаться у той черты, что делит людей на живых и мёртвых…

На границе шли бои, а они, курсанты школы служебного собаководства, отступали — и это была не их вина, это был приказ. У них были винтовки и собаки — с таким «вооружением» не остановить гитлеровские танки. Зато они несли караульную службу в Киеве, куда дошли пешим порядком (был, кстати, отрезок пути, когда Олег на руках тащил своего сбившего лапы Ашкарта). Потом с собаками пришлось расстаться — курсанты были отправлены в Харьков, где прошли краткосрочную подготовку, после чего младший сержант Ивановский был назначен командиром отделения в 18-й пограничный полк, охранявший тылы 3-й армии. Затем он был переведён в 38-й пограничный полк, на том же Брянском фронте. Понятно, что он рвался на передовую — но у каждого была своя война. Ивановский вспоминал:

«В боях на фронте в эти месяцы нам участвовать не приходилось, задерживали по деревням, по дорогам, полям да перелескам всяких подозрительных людей, потом нам говорили, что и шпионы, и диверсанты попадались, да и дезертиров хватало.

В первых числах сентября <1942 г.> меня, уже в звании старшего сержанта, совершенно неожиданно назначили политруком нашей заставы»^{187}.

Рассказано очень обыденно — просто-таки народные дружинники, задерживавшие мелкую шпану на улицах наших городов! На самом деле всё было гораздо круче и опаснее: не только шпион и диверсант, но и дезертир был при оружии и мог применить его в любой момент — сознавали, терять было нечего…

Затем судьба Олега совершила очередной крутой поворот. 4 сентября 1942 года его направили в особый отдел Брянского фронта, на специальные оперативные курсы, а уже в конце октября он прикрепил на свои петлицы три «кубика» — «младший лейтенант государственной безопасности». Потом, благодаря случайному знакомству с майором-пограничником Соломатиным[157], назначенным начальником особого отдела 7-го кавалерийского корпуса, он был направлен в это соединение, в 11-ю кавалерийскую имени Морозова[158] дивизию — оперуполномоченным в 250-й казачий Кубано-Черноморский полк.

До этого Олег в седле ни разу не сидел, а потому первое, что ему пришлось делать, это учиться ездить на лошади и ухаживать за ней. Лошадь для конника не просто «транспортное средство», но и оружие, и надёжный боевой товарищ, а то и друг. Но чтобы было именно так, необходимо найти с ней общий язык и по-настоящему о ней заботиться… Ну а кавалерийский полк, уточняем на всякий случай, это четыре сабельных эскадрона, две артиллерийские и миномётная батареи, сапёрный и химический взводы, взвод связи и подразделения обслуживания. По штату — тысяча сто тридцать восемь человек и тысяча двести девяносто четыре лошади.

Выглядел новоявленный опер кавалерийского полка удивительно красиво: чёрная бурка, на голове — папаха-кубанка, френч, галифе, сапоги со шпорами и шашка на левом боку. Единственным и обидным его недостатком было то, что усы ещё как следует не росли… А так бы — ну, настоящий гусар!