Герои «СМЕРШ»

Абакумов был умный руководителем, из тех, которые понимают, что человек будет работать гораздо лучше, если в семье у него всё в порядке. А то есть и такие чинуши, что заявляют наотрез: «Ваши личные дела меня не касаются!» И кто от того выигрывает? Исключительно — чиновничье самолюбие.

Успокоив душу сотрудника, Виктор Семёнович по возвращении ошарашил его назначением на должность начальника Управления контрразведки «Смерш» (точнее, ещё особого отдела) Юго-Западного фронта. Фронтом командовал генерал армии Малиновский[177]. Войска готовились к летней стратегической кампании — советскому командованию было известно, что противник намеревается провести крупное наступление в районе Курского выступа…

«Отразить наступление вермахта со стороны Орла предстояло войскам Центрального фронта, а из района Белгорода — Воронежского фронта. После решения задач обороны планировался переход советских войск в контрнаступление на орловском и белгородско-харьковском направлениях. Это должно было произойти, когда противник истощит свои силы в наступательных боях. Наступательная операция на орловском направлении, которую должны были провести войска левого крыла Западного, Брянского и правого крыла Центрального фронтов, получила кодовое название “Кутузов”. Разгром белгородско-харьковской группировки врага предстояло осуществить силами Воронежского фронта и Степного округа во взаимодействии с войсками Юго-Западного фронта. План этой операции получил наименование “Полководец Румянцев”»^{211}.

У командования есть планы, задача военной контрразведки — их скрыть.

«Аппараты Смерша вели большую работу по укреплению прифронтового режима и находили поддержку в этом вопросе у командования. Командующий войсками Юго-Западного фронта генерал армии Р. Я. Малиновский, к примеру, полностью согласился с предложениями Управления контрразведки по усилению режима прифронтовой полосы и отдал соответствующие распоряжения. Решение командующего базировалось на информации начальника УКР “Смерш” фронта генерал-майора П.И. Ивашутина о том, что в районах, где был ранее установлен жёсткий режим прифронтовой зоны, только в апреле 1943 г. его подчинённые выявили и арестовали 63 агента разведки противника из числа гражданских лиц»^{212}.

Можно понять, что, во-первых, между командующим и начальником УКР «Смерш» фронта установились, как минимум, деловые отношения, а, во-вторых, Ивашутин сразу же сумел должным образом себя зарекомендовать: шестьдесят три разоблачённых агента — очень серьёзно, порой и одного неразоблачённого может хватить для того, чтобы все планы полетели в тартарары.

Впрочем, это же только о гражданских. Гораздо опаснее, пожаалуй, будет агент, внедрённый в боевые части. А таковых за тот же апрель 43-го, когда противостоящие стороны готовились к решающей схватке, было ещё больше. 16 мая пока ещё полковник (первую генеральскую звезду он получит уже ровно через десять дней) Ивашутин сообщал генералу армии Малиновскому:

«Управлением и отделами контрразведки “Смерш” Юго-Западного фронта в частях и подразделениях фронта за апрель разоблачено и арестовано 72 агента разведорганов противника. <…>

Забрасываемая на передний край и в ближайшие тылы, внедряемая в войсковые части агентура имела задание разведорганов противника собирать данные о расположении войсковых частей Красной армии, их численном составе, роде войск, наличии вооружений, расположении огневых точек, а также проводить профашистскую агитацию и склонять малоустойчивые элементы к измене Родине и переходу на сторону врага…»^{213}

Разоблачать немецких агентов становилось всё сложнее — Абвер и прочие также совершенствовали свою работу. Например, 8 июня в районе Лисичанска через линию фронта перешёл ефрейтор Генрих Суммер, 22 года рождения, рассказавший, что он антифашист и не верит в победу рейха. На допросе в Смерше он подробно рассказал о дислоцированных в районе Орла войсках, о том, что ему известно относительно их планов. Рассказал, что было особенно интересно, что гитлеровцы могут применить какие-то газы…

Вот только — и это контрразведчиков насторожило — перебежчик не принёс с собой ничего вещественного, хотя, по его словам, имел доступ к шифрам и кодам, применяемым при радиопереговорах. А ночью, в камере, Суммер, сносно владевший русским языком, стал обрабатывать своих соседей — одного подозреваемого в шпионаже и польского военнопленного. Долго уговаривать их не пришлось — троица напала на часового, но тот оказал достойный отпор… В результате единственный оставшийся в живых, поляк Сикорский, рассказал, что Суммер имел задание выяснить расположение воинских частей и штабов в полосе обороны 3-й гвардейской армии.

Сообщив о происшедшем в подчинённые органы, Ивашутин рекомендовал особое внимание обращать на подобных словоохотливых «перебежчиков», владеющих русским языком и обладающих сенсационной информацией.