Герой смутного времени. Книга вторая. Рождение империи

Сопровождающий посольство офицер остановил кавалькаду возле одной из усадьб, переговорил со спешно подошедшим к воротам слугой в традиционном ханьфу, передал ему пакет. После сообщил Парфенову, что посольство останется здесь, в гостевом доме для особо важных персон - чжаодайсо, до вызова в Императорский дворец, распрощался и отбыл со своей командой обратно. Всех прибывших, вместе с ротой охраны, разместили в четырех домах усадьбы, выстроенных по сторонам света. Самых важных гостей поселили в северном, наиболее почетном доме, с высокими окнами, выходящими во внутренний двор. Здесь в ожидании приглашения к Императору прожили неделю, каждый день выходили на прогулку во Внутренний город, издали полюбовались дворцовым ансамблем Запретного города из нескольких зданий, видимых за высокой стеной. Посольских чинов кроме охраны и толмача сопровождали слуги из усадьбы, они показывали достопримечательности Пекина - дворцы, храмы , пагоды, старались угодить своим постояльцам.

Накануне дня приема в усадьбу приехал на пегой лошадке гонец из дворцовой канцелярии - Палаты Церемоний, передал главе посольства грамоту о высочайшей аудиенции, его времени и месте - во Дворце Небесной Чистоты (Цяньцингун), одном из Задних дворцов. В главном здании комплекса - Зале Высшей Гармонии (Тайхэдянь), проводятся самые значимые церемонии, к коим прием посольства не отнесли. Утром назначенного дня посольство в сопровождении чиновника из канцелярии направилось к западным воротам Запретного города, оставило здесь охрану и коней. Без особого промедления прошло досмотр дворцовой стражи, а затем проследовало по боковому проходу вдоль стены, минуя в стороне главную площадь перед дворцом - Тяньаньмынь, окружающую ее Золотую реку с пятью мраморными мостами. На всем пути в Запретном городе посольские чины с нескрываемым интересом разглядывали сооружения, скульптуры, барельефы драконов и львов, росписи поразительной красоты, золотистые черепицы многоярусных крыш с замысловато загнутыми карнизами, выкрашенные алым лаком стены, колонны, беломраморные резные парапеты.

Назначенный для аудиенции дворец высился на постаменте террасы, к нему вела длинная лестница из белого мрамора. Поднялись по ней к входным дверям, также выкрашенным в пурпурный цвет, стража у них пропустила посольских в сени. Здесь в ожидании вызова провели почти час, рассматривая на стенах изображениями черепах, оленей, журавлей, бабочек, цветов, олицетворяющих долголетие, благоденствие, мудрость, счастье и красоту, как объяснил канцелярский чиновник. Конец ожиданию положил дворцовый служащий, пригласивший посольство пройти на прием. В огромном зале, наполненном светом от высоких окон с витражами, сидел на троне в окружении придворных император Чжу Юцзянь, совсем еще юный правитель, ему нет и двадцати лет. Худощавого сложения, одет в роскошное шелковое ханьфу золотистого цвета с вышитыми на нем драконами и небесными светилами, широкие рукава свисают едва ли не до пола. Волосы на голове стянуты вверх к темени в тугой узел, как у всех ханьцев, поверх них надета мянь - искусно вышитая бархатная шапка с жемчужными нитями. На лице юного правителя Поднебесной империи заметен живой интерес к вошедшим гостям, пока еще нет привычной для государственных мужей маски невозмутимости.

После трехкратного земного поклона на коленях императору и его дозволения встать едва заметным жестом руки Парфенов повел приветственную речь, прерываясь на перевод посольского толмача:

- Ваше императорское величество, великий государь Михаил Васильевич, самодержец Всероссийский, царь Казанский, Сибирский, Крымский, князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский, Корельский и прочая, и прочая,

желает Вам, Премудрый Правитель, Сын Поднебесной, десять тысяч лет жизни, а Поднебесной империи - процветания и мира. В знак уважения и нашей дружбы государь передает Вам дары скромные, но от всей души русской. Смиренно прошу Ваше императорское величество принять их милостиво.

Дождавшись перевода и благосклонного кивка императора глава посольства дал знак своим помощникам, те подтащили ближе к трону и открыли два тяжелых ларя, доверху забитых гостинцами. Силантий Матвеевич уже сам выбрал оттуда самые занятные вещицы, называл и показывал императору, через дворцового служащего передал правителю. Ожидаемо молодого Чунчжэня, так называли Чжу Юцзяня по принятому им девизу (возвышенное счастье), заинтересовало оружие. От инкрустированного драгоценными камнями револьвера с барабанным магазином в богатой, также украшенной камнями, шкатулке до великолепной сабли, выкованной златоустовскими мастерами из лучшей легированной стали, превосходящей по прочности знаменитый дамасск. На такое заявление нашего посла император ответил юношеской непосредственностью, велел принести из своей оружейной комнаты лучший дамасский клинок, решил проверить похвальбу Парфенова.