Герой смутного времени. Книга вторая. Рождение империи

Армия Шеина еще на десять дней задержалась в предгорной долине в ожидании каравана из Нерчинска. После, пополнив припасы, с реквизированным у маньчжуров обозом направилась в сторону Пекина. Здесь сосредоточились основные силы неприятельского войска, преодолевшего Великую Китайскую стену и подступившего к столице империи. Две недели армия шла к этому гигантскому оборонительному сооружению на севере Китая, ее путь пролег по высохшей степи с частыми сопками и низинами. Выдвинувшиеся вперед разведчики объезжали их с осторожностью, за каждой могла ожидать засада. Встречавшиеся небольшие группы неприятеля рассеивали огнем своего оружия, против крупных отрядов вызывали основные полки и артиллерию.

Отдельными колоннами шла кавалерия, драгуны и казаки, в разгоравшихся сражениях они обходили с тыла вражеские отряды, вступали в схватку с конницей, расстраивали пешие порядки, наводили среди них панику. Русские воины, прошедшие отличную выучку и богатую боевую практику, без особых трудностей справлялись с сопротивлением противника, явно уступавшим в силе нашим прежним врагам, не только европейским, но и тем же крымским татарам и османам. А о превосходстве оружия и речи не могло быть, плотным и убойным огнем не давали приблизиться маньчжурским и монгольским лучникам для нанесения поражающей стрельбы. Наши полки с марша, почти не задерживаясь, преодолели стену, противника на ней почти и не было, а потом рассекающими клиньями врезались в самую гущу неприятельского войска.

Маньчжуры не ожидали подобного удара в спину, не смогли хоть как-то собраться для отпора русскому войску, в панике разбегались в стороны. За сутки армия пробила всю глубину строя противника, вышла к позициям имперского войска у самых предместий столицы, ее окраина виднелась не далее, чем в десяти верстах. Еще два дня полки добивали попавшие в окружение между клиньями остатки неприятеля, в плен никого не брали. Осада Пекина была снята полностью, командующий отправил в столицу посольство, прошедшее с ним весь трудный путь, сам же остался с войском, отдал приказ продолжить наступление на восток. Ни теряя ни дня, армия продолжила марш вдоль линии фронта навстречу группировке Голенищева, двигаясь по всей ширине полосы до самой стены. Маньчжуры спешно отступали перед ней, почти не оказывая сопротивления, пытались уйти на север в степь.

Неделей позже вступила в бои вторая армия против фланговой группировки противника, состоявшей в большей части из монгольских туменов. Превосходство русского оружия сказалось и на этом участке фронта, массированным огнем пехоты и артиллерии уничтожили и рассеяли вдвое большее по численности войско неприятеля, вынудили его к отступлению, а затем паническому бегству. Так и шли навстречу две русские армии, преследуя бегущего противника, не давая ему оторваться. И все же немалой части, почти половине, маньчжур и монголов удалось прорваться через стену и уйти в степь, бросив обозы, древнюю артиллерию, снаряжение, награбленное добро. Встретились у города Цзиньян, совместно добили оказавшиеся между ними последние вражеские части, а потом еще неделю стояли лагерем, готовясь к возвращению домой.

В начале ноября объединенное русское войско выступило в обратный путь, выполнив поставленную ему боевую задачу - разгром маньчжурской армии и нанесение ей максимальных потерь, своих же почти не допустили. Полное уничтожение врага мы посчитали нереальным на столь протяженном фронте, да еще в степных и горных условиях, хорошо знакомых противнику, найти здесь его скрывшиеся отряды почти невозможно. Возвращались по пройденной ранее армией Голенищева дороге, через Монголию, идти напрямую в горы в наступающей зиме командующие посчитали слишком опасным. Самый трудный участок - Гоби, преодолели с меньшими мучениями, без опаляющего зноя, только с усилившимися морозами по ночам и пронизывающими насквозь ветрами, вышли к Иркутску в середине января. Дальше путь пролегал по оживленному и обустроенному Сибирскому тракту, завершили поход в Москве уже в июне 1632 года.

На всем пути от Сибири до столицы воинов-победителей чествовал весь народ, в городах и селениях встречали хлебом-солью, колокольным перезвоном. Люди стояли по обе стороны тракта, образуя живой коридор, несмотря на стужу, дожди или зной. Славили подвиги армий, вручали бойцам цветы и венки, со всей широтой русской души отдавали дань благодарности воинству, его мужеству и стойкости. В Москве чествовали командующих, наиболее отличившихся воинов на торжественном приеме в Грановитой палате, я собственноручно наградил их орденами и почетным оружием. Среди лучших командиров своей армии Шеин назвал Панкрата, я не скрывал отцовскую гордость, когда вручал ему Георгиевский орден. По моему указу во всех городах, губернских и уездных центрах провели празднества победы русского оружия и духа в восточной кампании.