Герои Таганрога

Стоянов и Петров совсем сбились с ног, отыскивая следы новой подпольной организации. Теперь они поняли, что разоблаченная ими группа была не единственной в городе. Листовки не исчезали со стен домов, а на улицах по-прежнему находили убитых немецких солдат. В самом центре был обнаружен фельдфебель с проломленным черепом. В районе Собачеевки нашли труп немецкого офицера. По приказу Брандта в качестве заложников вспомогательная полиция арестовала всех мужчин на прилегающих улицах. Но виновников найти так и не удалось. Тридцать заложников были расстреляны в Петрушиной балке.

И это не помогло. По ночам в разных концах города слышались одиночные выстрелы. Стоянов всячески избегал встреч с бургомистром, но тот сообщил о нападении на его автомобиль и попросил начальника полиции явиться для объяснений.

— Как ваше здоровье, господин Стоянов? — спросил бургомистр, встретив начальника полиции возле здания бургомистрата.

— Пока не жалуюсь. Слава богу, здоров.

— У вас очень утомленный вид. Возможно, вам не по силам такая работа?

— Господин бургомистр! Я делаю все, что возможно...

— Хорошо. Подождите меня в приемной. Я вернусь через десять-пятнадцать минут, — холодно оборвал Стоянова бургомистр.

Начальник полиции послушно проковылял в подъезд, тяжело поднялся по лестнице и вошел в приемную.

— Здравия желаю! Господин бургомистр просил вас подождать, — сказал Кондаков.

Опираясь на палку, Стоянов тяжело опустился на стул.

— Слыхали? В Бессергеновке сегодня ночью русские опять переполох учинили, — продолжал Кондаков. Ему, видимо, была скучно сидеть одному, и он обрадовался приходу Стоянова, с которым можно было поговорить.

— Какой такой переполох? — не сразу понял начальник полиции.

— Ворвались ночью в село, перебили взвод добровольцев, разнесли в щепки полицию, а рабочих, которые находились там на рытье окопов, увели к себе через линию фронта...

— Да-а... — протянул Стоянов. — Одно слово — фантазия.

Он уже знал о дерзком ночном налете советских бойцов на Бессергеновку, знал о гибели двух десятков добровольцев, согласившихся служить в немецкой армии. Но знал также, что никаких рабочих русские не уводили.

— Почему фантазия? Я точно говорю. Сам бургомистр рассказывал. Комедия да и только...

Стоянов усмехнулся.

— А кто в нашу машину стрелял? Небось, поймали уже? — спросил Кондаков. — Уж очень разгневался господин бургомистр.

— Кто стрелял? Они же и стреляли. Фронт-то всего в двенадцати километрах от города. Чего им стоит сюда проскочить? Постреляли и ушли обратно. Ищи ветра в поле, — сказал Стоянов и тут же ухватился за эту версию.

«И в самом деле. Почему бы не свалить все на диверсантов, пробравшихся с той стороны. Разве полиция за них в ответе?»— подумал он. Эта мысль ему понравилась. И когда бургомистр вернулся и стал упрекать полицию в плохой работе, Стоянов вскипел. Не стесняясь в выражениях, он обругал немцев, которые плохо держат фронт. Сказал, что не в состоянии один бороться с Советской Армией, что половина русской вспомогательной полиции по указанию капитана Брандта занята вылавливанием немецких дезертиров.

— Хорошо! Хорошо! Допустим, что в Таганрог просачиваются советские диверсанты, — примирительно начал бургомистр. — Но из больницы военнопленных не прекращаются побеги, да и листовки со сводками Советского Информбюро появляются теперь в еще большем количестве, чем раньше. Согласитесь, господин Стоянов, что это дело тайной большевистской организации. Я ценю ваши прежние заслуги, но сейчас, в это тяжелое для всех нас время, вы проявляете недостаточно усердия.

— А что еще можно сделать? Мы...

— О! Это вы должны знать сами. Вы являетесь начальником городской полиции, и я должен спрашивать, что вы сделали, чтобы в городе было спокойно. За это бургомистрат платит деньги.

— Ладно. Я попробую еще раз прочесать весь Таганрог. Организуем ночную проверку документов по квартирам. Усилим наряды патрулей...

— Вот, вот. И на все это должно уйти не более пяти дней. Если эти мероприятия не дадут должного результата, нам придется подыскивать другого начальника полиции. По этому поводу я уже беседовал с капитаном Брандтом. Это он попросил дать вам еще немного времени.

Бургомистр поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

В течение нескольких ночей полиция производила повальную проверку документов на квартирах жителей Таганрога. И как раз в эти дни вдруг прекратились убийства немецких солдат и офицеров. Стоянов ликовал. Он и не подозревал о том, что убийства в городе прекратились вовсе не в результате принятых мер, а потому, что подпольщики выполняли распоряжение советского командования.

* * *

Васю Копылова арестовали ночью, в доме отца, а утром он уже попал на допрос к гауптшарфюреру Мюнцу. Рядом с Мюнцем за письменным столом сидел переводчик фельдфебель Адлер. Он-то и начал задавать обычные в таких случаях вопросы: фамилия и имя, год и место рождения, вероисповедание, профессия, место постоянного жительства...