Герои Таганрога

«В лазарете для военнопленных работает фельдшер по имени Александр Иванович. Он помог бежать уже многим военнопленным. Например: одному советскому летчику-капитану, одному лейтенанту. Летчик-капитан лечился в русской больнице по фальшивому паспорту, полученному при помощи этого фельдшера. Он, летчик, сейчас находится в Таганроге и носит для маскировки темные очки. Фельдшер знает также и квартиру капитана. С ним поддерживает связь Раневская Софья, которая проживает по переулку Добролюбова. Она выдавала одного пленного старшего лейтенанта за своего брата и, пользуясь своим влиянием у немцев, освободила его из плена. Этот старший лейтенант работает около водонапорной башни. Зовут его Колей. Особой приметой у него является шрам на левой щеке.

Раневская подстрекает бывающих у нее в доме русских офицеров к активному сопротивлению по отношению к германским вооруженным силам».

— Дурак! — проговорил Брандт и поднял голову на лейтенанта Клюге, который принес ему это донесение. — Но, впрочем, надо проверить. Надо снова использовать Раневскую.

Он взял ручку и размашисто написал в углу: «Алексу! Установить через Раневскую связь с капитаном и другими офицерами, чтобы узнать их намерения», — и расписался.

— Выясните фамилию этого фельдшера и с кем он встречается! Установите негласный надзор за больницей военнопленных. Летчика в темных очках не трогать. Я сам арестую его в нужный момент, — приказал он Клюге.

XVIII

Софья Раневская всего две недели проработала медицинской сестрой в госпитале военнопленных, куда на это время был помещен старший лейтенант Мусиков. Когда Раневская впервые встретилась с ним в палате, она всплеснула руками, воскликнула «Коленька!» и ринулась к Мусикову в объятия.

— Вот встреча какая! А я уж думала, тебя и в живых нет. Представьте себе, брата неожиданно встретила, — пояснила она окружающим.

Через несколько дней Раневская уже рассказывала всем, что хлопочет за брата перед германскими властями и хочет взять его на поруки. Ей охотно верили. Всякое случалось во время войны. Одних фронтовые дороги разлучали надолго, иногда навсегда, других же сталкивали при самых непредвиденных обстоятельствах. К этому все привыкли.

И раненые военнопленные и обслуживающий персонал госпиталя от души обрадовались, когда узнали, что Раневская добилась разрешения и забирает Мусикова к себе домой.

Матери Раневская сказала, что под видом брата спасла хорошего человека. Старушка поделилась с соседками этой новостью. И вскоре многие стали поглядывать на Софью Николаевну с уважением.

Через биржу труда Мусиков устроился на работу. Его направили на завод «Гидропресс», в авторемонтный цех, где работал слесарем Василий Афонов.

Около месяца приглядывались подпольщики к Мусикову, прислушивались к разговорам, в которых он поругивал немцев и германскую армию. А однажды Тарарин отвел его в сторону и напрямик спросил:

— Хочешь драться с фашистами?

Мусиков покраснел, замялся и пробурчал невнятно:

— Надо подумать.

Но прошло около двух недель, а он все отмалчивался, избегал встреч с Тарариным.

В авторемонтный цех поступили на капитальный ремонт немецкие автомобили. Подпольщики готовились к диверсии. Требовалось окончательно выяснить позицию Мусикова, который мог явиться невольным свидетелем.

Для серьезного разговора с Мусиковым Тарарин пригласил Пазона.

Поздно вечером Пазон и Тарарин пошли в Некрасовский переулок, отыскали дом, где проживал Николай Мусиков, и постучали в дверь.

Мусиков вышел на крыльцо, но, узнав Тарарина, пригласил его в комнату. Пазон остался на улице. Вскоре Тарарин вышел и сообщил Пазону, что сверх ожидания Мусиков охотно дал согласие работать в подпольной организации.

— Он даже клятву подписал. Так что зря беспокоились. Но проверить его не мешает.

Вскоре Мусикову поручили расклеить на Петровской улице листовки «Вести с любимой Родины». Подпольщики проследили, как он выполнил это задание. Листовки были расклеены со всеми мерами предосторожности и точно в указанном месте. Тогда Мусикову доверили и сбор оружия, познакомили его с несколькими подпольщиками, с которыми он должен поддержать связь.