Герой того еще времени

Наш мастер резко открывал голубятню и выпускал свою стаю на волю, поднимая максимальный шум. Мы ему в этом помогали. Дядя Коля затем хватал длиннющий шест, на конце которого была прикреплена какая-то тряпка, и принимался размахивать им, поднимая голубей все выше в небо. И начиналась битва, в которой стая дяди Коли завлекала к себе чужака. И чаще всего тот «клевал» на голубку, усталость от «одиночества» заставляла чужого приземлиться в новую голубятню.

Думаю, дядя Коля приторговывал голубями, и это было для него одним из средств к существованию. Во всяком случае, поддержать нужный градус в организме он мог безболезненно. Где работал наш голубятник, я не знаю. Он все время был во дворе. Не работать он не мог, так как борьба с тунеядцами шагала по стране, и участковые милиционеры были начеку.

Какие породы были в голубятне дяди Коли? Чеграши, сороки, монахи, белые – эти породы я запомнил с детства. А потом, уже читая специальную литературу, выучил такие мудреные названия, как турман, поутер, агаран.

О голубях мечтали практически все мальчишки. И сейчас, когда где-то на окраине Москвы или в другом городе вижу голубятню, невольно поднимаю голову вверх посмотреть, не летит ли там чужой…

Стихи в короткую ночь

Каждый год в двадцатых числах августа в очередной раз пытаешься обмануть себя… Наслаждаясь летним – еще летним – теплом, отгоняешь от себя мысли о грядущей осени, о длинной, занудливой московской зиме, в которой солнечные дни можно пересчитать по пальцам одной руки, а воспоминания о лете будут выглядеть волшебной сказкой. И снова станем торопить время, поспешая к весне – к зеленым листочкам, к первому купанию, свиданию и еще бог знает какому …нию. И пока забирался на вершину лета, вдруг обнаружил, что в самую короткую ночь с 22-го на 23 июня в Москве пасмурно, и белые ночи в Первопрестольную вновь не пожаловали… И ты, дабы скрасить свою почти осеннюю хандру, возьмешься среди ночи за ручку, и стихи, словно грибы на лесной куртинке, вырастут, опережая друг друга.

Мне снова не спалось…

Мне снова не спалось, и мысли каруселью…
Бессмысленный полет воображенья.
Разбитая судьба, разбитое стекло,
И в зеркалах разлито отраженье.

Не хочется пенять на жизнь и на планиду.

На вахте капитан и штурман хоть куда.
По курсу льды, туман, а дале Антарктида.
Зачем тебе туда, романтик и чудак?

Ты, верно, заблудился – страна твоей Удачи

Устала ждать тебя, открой свои глаза.
И женщина в окне ночами тихо плачет,
А у тебя, как видно, сносились тормоза.

А, впрочем, так верней, в походе не прокиснешь.

И свежие мозги, и ветер всем в лицо.
Тихонько подпоешь ты Джорджу: Харе Кришна,
А миражи рисуют родимое крыльцо.

Холодное лето

Холодное лето, чемпионат по футболу.
Дыханьем согрета чья-то душа.
И ты с чашкой кофе
Сидела у столика голой
И слушала песни мои не спеша.

Что в них ты искала,

Опору иль утешенье?
Откуда мне знать.
Я спел и забыл,
А у тебя о песне
Частное мненье,
А кофе тем временем
В чашке остыл.

Лето короткою ночью

Лето короткою ночью
Отметило начало войны,
А потом дни короче, короче
И длинней бестолковые сны.

И сказал поэт,

Что нет плохой погоды,
Но туманно – непонятно,
Правда или нет.

А в дурной погоде

Нету брода,
За окошком снова
Сумрачный рассвет.

И грустит природа,

И дождями плачет,
И висит в шкафу
Ненужный сарафан.

Может быть, махнуть

С друзьями нам на дачу?
Баньку растопить
И поднять стакан.

Нет, с такой погодой,

Честно, можно спиться.
Осень или лето,
Черт ее поймет.

Но с собою, знаешь,

Мне пора мириться.
И плевать, что Гидромет
Что-то снова врет.

А рассвет мне играет блюз