Герои умирают

Будь Кейн тем, за кого он выдавал себя в Надземном мире, то есть местным уроженцем, тот день стал бы последним в его жизни. Даже чудодейственных медицинских технологий Студии едва хватило, чтобы спасти его после срочного Трансфера на Землю. Когда Кейн, истекая кровью, слепой от боли, ввалился в проулок Старого города Анханы, он был почти уверен, что Студия бросит его умирать, ведь он недотянул до назначенной точки перехода.

Но, как оказалось, для него сделали исключение, одобренное на самом верху, иначе этого просто не было бы. Никто, кроме Совета управляющих в Женеве, не вправе принимать подобные решения. Артуро Кольберг, Председатель Студии Сан-Франциско, лично обратился к ним с этой просьбой, а когда к его голосу прибавил свой голос Генеральный директор Студии Тернер, Совет дал санкцию на экстренный Трансфер, который и спас Кейну жизнь.

А ведь срочный Трансфер встречается в студийной практике реже, чем алмазы чистой воды в природе. И это справедливо: какой же тогда интерес, если зритель будет знать: стоит Актеру столкнуться в Надземном мире с проблемой и его тут же вернут назад, на Землю? Звезды одного с Кейном калибра и те иногда погибают; такое событие добавляет остроты ощущениям, а именно в надежде на это первоочередники возвращаются снова и снова. А вдруг Приключение, которое ты переживаешь вместе с Актером, станет для него последним? В семьях Свободных и Инвесторов, основных первоочередников, накоплено немало впечатлений, полученных от пребывания в теле Актера, убитого по-настоящему, и первоочередник в реальном времени ощущает то же, что и Актер, чувствует, как жизнь вытекает из его тела.

Вот и он должен был умереть там, в загаженном проулке Старого города, на булыжной мостовой, среди дерьма, огрызков и отбросов: кровь уже пульсировала в его пальцах, когда на его лицо вдруг упала тень, и он открыл глаза.

Хари прижался лбом к горячему от ударов полимерному боку груши и обхватил ее руками – так измученный боксер в клинче повисает на противнике, лишь бы удержаться на ногах. Только его сжимала в своих беспощадных челюстях не усталость, а память. Она трясла его, как терьер трясет пойманную крысу, чтобы одним движением перебить ей позвоночник.

Грязный тупик, тень ложится ему на лицо, он открывает глаза и видит над собой силуэт в ореоле солнечного света…

Это была Шанна, и, разглядев ее, он едва не задохнулся от ужаса.

Шанна оказалась в Анхане по своим делам, точнее, по делам своей героини Паллас Рил; до начала Войны за Престол столица была популярным местом для Приключений. Необычный шум во дворце, вопли паникующей стражи, трубный рев и странная беготня по улицам и закоулкам Старого города привлекли в центр множество Актеров, которые слетелись, как мухи на трехдневную падаль, – каждый надеялся добавить перца своему второсортному Приключению. И надо же было случиться, чтобы из сотен мужчин и женщин, которые охотились за ним в то утро, именно Шанна свернула в темный вонючий тупик и наткнулась на него: он лежал на мостовой, рядом – отрезанная голова Тоа-Фелатона, а клок его пропитанных кровью волос был намотан на кулак Кейна.

Именно Шанна опустилась на мостовую рядом с Кейном и, положив его голову к себе на колени, гладила его по волосам, пока свет мерк в его глазах.

Они были женаты меньше года.

Лучше бы он умер в то утро. Но административные рычаги провернулись, Совет дал добро, и их с Шанной выдернули из одной реальности в другую, такую холодную и неприветливую, по сравнению с которой смерть в грязном тупике Надземного мира – просто счастье.

Они оказались на Земле, наедине друг с другом.

Все время, пока они встречались и он ухаживал за ней, и даже еще некоторое время после свадьбы Шанна верила, что Кейн – это просто образ. Она считала, что в глубине души ее муж – человек порядочный и добрый. Просто другие не видят в нем того, что видит она. Ее иллюзии развеялись в то утро, когда она сидела на мостовой грязного переулка в Анхане, а ее муж лежал головой на ее коленях.

Взглянув вниз, она увидела другую голову – она принадлежала старику и валялась на мостовой, словно пробитый, никому не нужный мяч; из перерезанной шеи торчали какие-то ошметки, на месте вырезанного глаза зияла кровавая дыра – и тогда Шанна впервые заподозрила, что это, наверное, она ошибается насчет Хари, а все остальные правы.

Но их брак на этом не кончился, о нет: это было бы слишком просто. Беда в том, что и он и она привыкли бороться до конца. И вот они вцепились друг в друга мертвой хваткой, как два бульдога, и сначала разругались вдрызг, потом помирились, потом снова разругались, и так до бесконечности. И как всегда в подобных неразрешимых ситуациях, первой выход из тупика нашла умница Шанна – она просто отпустила мужа, разжала хватку и отпустила.

А потом ушла от него сама и, уходя, забрала с собой все, что было в его жизни правильного и хорошего.