Герои умирают

Коллберг удовлетворенно улыбнулся про себя. Кейн старательнее обычного контролировал свою мыслеречь — именно это и стало причиной ее изменения. Вероятно, он прилагал немалые усилия, чтобы не сказать чего-нибудь противоречивого, — а это совсем не походило на его обычный вольный стиль разговора.

Коллберг улыбался, несмотря на то что Приключение явно находилось не в самой интересной точке. Он сумел напугать Кейна. «А может, он что-то скрывает?» — пришла откуда-то мысль. Могло ли такое быть на самом деле? Что хотел скрыть Кейн? Коллберг иронично покачал головой — типичный случай навязчивой идеи у должностного лица.

То тут, то там Кейн замечал огоньки, бросающие отблеск на каменные стены. Несколько раз он обходил такие места, где человеческая речь сливалась с журчанием воды, сочившейся сквозь известняк в подземные бассейны. Еще мимо нескольких костров убийца просто прополз — обход завел бы его в незнакомые места. В перепутанном лабиринте городских пещер неверный поворот мог означать блуждания в течение нескольких часов, а то и дней.

Наконец Кейн приблизился к одному из костров и пошел не скрываясь. У сложенного на голом полу костра сидели трое мужчин, смахивавших на нищих, и человек в цветной кольчуге Рыцаря Канта.

Появление Кейна не удивило их. Он назвал себя и обменялся паролями со стражником, после чего ему освободили дорогу. Проходя, он негромко произнес:

— У меня на хвосте могут оказаться недруги. Осторожнее. Как бы вам не пришлось солоно.

Рыцарь легко поднялся на ноги, положив руку на рукоять меча.

— Остановить их?

— Нет. Я не хочу, чтобы кому-нибудь был причинен вред. Просто будьте настороже.

Оставив охранников, Кейн отыскал неподалеку шахту золотарей и через писсуар вылез в освещенный пожарами Рабочий парк.

Он старательно придерживался пляшущих черно-голубых щелей и по-прежнему спешил. Улица, только что пустынная, мгновением позже могла заполниться орущими и дерущимися толпами людей. У входа в переулок, куда Кейн попытался нырнуть, он встретил двоих, угрожающе обнаживших мечи.

— Ты за кого?

— Чего?

Кончик меча оказался в опасной близости от горла Кейна.

— Ты за императора или за проклятых актиров?

— А, вы лоялисты? Ну, ребята, ночка у вас выдалась еще та!

Пока мечник соображал, как следует понимать такой ответ, Кейн повернулся на пятках, схватил его за руку и заставил выронить меч. Перенеся вес на другую ногу, он заткнул другого мечника, ударив его пяткой в челюсть. Инерция удара развернула его и повела по кругу, который закончился оглушением первого мечника его же собственным мечом. Клинок спружинил не погнувшись — сталь оказалась весьма прочной.

— Ха, неплохо, — произнес Кейн.

Прихватив клинок, он нырнул в темноту переулка, подальше от лоялистов; они, задыхаясь, молили о пощаде.

Кейн крался по улицам, обходя стороной толпы самого разношерстного люда, и наконец добрался до темного дома, показавшегося Коллбергу смутно знакомым. Бросив взгляд на экран с телеметрией, администратор понял, что Кейн шел именно сюда, — уровень адреналина у него в крови поднялся, а индикатор сердечной деятельности едва не зашкалило.

Дверь висела на одной петле. Кейн вошел и поднялся на два этажа.

Наверху он негромко повторил сигнал, которым обменялся с часовыми в пещере. Из теней послышался тихий ответ. Убийца шагнул в холл и увидел там двоих рыцарей.

— Меня послал король. Вы нужны ему на Стадионе. Прямо сейчас.

Рыцари обменялись нерешительными взглядами.

— Ну, не знаю, — протянул один из них. — Нам сказано оставаться здесь до тех пор, пока король лично не отпустит нас,

— Он занят — может быть, вы это сами понимаете?

— Извините, барон, — произнес второй рыцарь. — У нас четкие указания.

Кейн вздохнул и разочарованно развел руками.

— Ладно. Дело вот в чем. Мне нужно поговорить с тем парнем, Ламораком. Вам эту беседу слышать ни к чему, понимаете? Идите на Стадион и скажите, что поверили мне на слово. Король поймет.

— Но… но, я думаю…

— Сказано тебе, король поймет. Ему бы не хотелось, чтоб вы умерли прямо тут.

Кейн пошевелил обнаженным клинком. Дав им время на размышление, он спросил:

— Все поняли?

Стражники снова переглянулись и, видимо, сочли за лучшее удалиться. Однако Коллберга это уже не интересовало.

«Ламорак, — подумал он со странным спокойствием, радуясь неожиданному открытию. — Значит, это то самое убежище в Рабочем парке».

Он неистово сжал кулак и поднял руку над переключателем аварийного переноса. На пухлых пальцах дрожал красный отсвет.

«Сделай хоть один неверный шаг, Кейн, — хоть один. И не важно, что его допустит кто-то другой. Крошечный намек Ламорака на признание — и мой кулак будет быстр, как молот божий».

Бледные мясистые губы администратора затрепетали от такого сравнения. Коллберг поерзал в кресле помрежа, устраиваясь поудобнее, однако у него ничего не вышло. Чесалось все тело, словно по нему бегали полчища муравьев; он не мог расслабить плечи, успокоить бешено бьющееся сердце.

«Еще чуть-чуть, — сказал он себе. — Ждать осталось совсем немного».

17