Герои в красных галстуках

Ваня удерживал сестру от необдуманного шага, советовал выждать более удобного случая. Вскоре действительно выдался подходящий момент. Колонна, точнее беспорядочная толпа перепуганных жителей, проходила мимо оврага. Ваня с силой толкнул Полину, и она свалилась в овраг. Он и сам хотел последовать за ней, но вторая сестра удержала брата за руку.

— Не надо, Ваня, — шепнула Мария, — так Полина, может быть, спасется, а вдвоем вас быстрее заметят.

Притаившись на дне оврага, Полина осталась не замеченной конвоирами.

Вскоре колонна прибыла в село Нижнее Гурово. Здесь немцы присоединили к ней большую партию местных жителей, в том числе женщин, у которых на руках были маленькие дети. Увеличился и табун скота. Это село фашисты тоже подожгли.

Потом было полусожженное село Верхнее Гурово. Гитлеровцы объявили привал и разрешили конвоируемым разместиться в хатах. Ваня с Марией и другими односельчанами оказался в одной из хат. Хозяйка стала угощать людей картошкой в мундире и все время сожалела, что ничем другим не может накормить голодных женщин и детей — все забрали оккупанты.

Немного подкрепившись, Ваня вышел за порог. Немцев поблизости не было. Они разбрелись по хатам. По совету сестры Ваня отправился в соседнюю деревню, расположенную в трех километрах, к родственникам за продуктами. Густой кустарник помог ему уйти из села незамеченным. Родственники накормили и обогрели парня, снабдили хлебом и салом. Уже стемнело, когда Иван вернулся в Верхнее Гурово.

— Вот, делите! — сказал он, ставя на лавку котомку с продуктами.

Пожилая женщина, делившая между всеми продукты, выделила порцию и Ивану. Он отдал ее сестре. При тусклом свете коптилки люди молча жевали хлеб и сало. Большинство их сидело на земляном полу, скорчив ноги. Это была жалкая и удручающая картина. Ваня впервые видел людей в таком положении. В душе мальчика росла злоба к фашистам. «Лучше замерзнуть в сугробе, чем вот так стоять на коленях перед оккупантами», — подумал он. И ему захотелось уйти подальше от всего этого, навсегда забыть кошмарный день встречи с гитлеровцами. Но куда же уйдешь со своей земли? И вправе ли он бросать сестру на произвол судьбы? А где мать с тремя малышами, где Полина? Надо было что-то предпринимать.

Ваня вышел из хаты. Была темная ночь. По берегу ручья, заросшему кустарником, он двинулся в родное Анненское, чтобы узнать, что с матерью. Впереди возникла перестрелка. Мальчик притаился в кустах. Лежал долго. Когда перестрелка прекратилась, почувствовал, что сильно замерз. Закоченели ноги. Ваня встал, двинулся к селу. Подойдя к почерневшей от дыма коробке какой-то хаты, споткнулся, упал вниз лицом и от страха закрыл глаза.

— Наконец решился открыть глаза, — рассказывал он. — Рядом со мной лежал убитый наш солдат в серой шинели. Мне было жалко его. Плакать не хотелось, но слезы почему-то сами капали из глаз.

Я взял винтовку, хотя стрелять не умею, никто и никогда меня не учил этому. Прижал ее, холодную, к себе и показалось, что стало теплее. Решил обойти вокруг сгоревшего дома. Наткнулся еще на один труп, тоже наш боец. Подобрал и вторую винтовку. И вдруг подумал: а если еще тут в снегу окажутся винтовки, куда мне их девать? Решил спрятать, а когда придут наши, передать оружие. Стал собирать оружие — наше и немецкое, сносить в овраг, складывать в сугроб.

Была середина ночи, когда Митин решил вернуться к сестре и другим односельчанам в Верхнее Гурово. Его опять никто не заметил. Значит, можно попытаться увести людей от фашистов. Рассказав о своем ночном походе, Ваня стал склонять людей к побегу. Его предложение многие поддержали. Ночью по одному, по двое люди покидали хату и осторожно пробирались к руслу ручья. К счастью, немцы не преследовали их, видимо, не заметили беглецов.

Засерел рассвет. Вышли к лощине. Вдали показалось Анненское. Люди разделились на группы, направляясь к своим домам кратчайшим путем. Ваня и Мария пошли к своему подворью. Ни дома, ни сарая не было, они сгорели дотла. Об трубу развалившейся печи терлась боком телка. Ее за несколько минут до прихода в село немцев Иван угнал далеко в поле. Теперь телка вернулась на свой двор. Мария кинулась к телке, прижалась к ней, зарыдала.

— А вон и мама! — обрадованно вскрикнул Ваня, увидев мать, Полину, всех троих малышей.

Оставаться в селе было опасно, да и негде приютиться. Собрав, что можно, мать с детьми ушла в соседнее село, где не было немцев, а Ваня остался, чтобы перенести в погреб зерно и картошку. Работал до вечера.

— А потом пришли наши. Я как увидел их в балке, сразу побежал туда, — закончил свой рассказ Ваня.

Командир 443-го полка полковник М. 3. Гагарин приказал начальнику штаба капитану М. М. Голубеву зачислить парня на все виды довольствия.

— А ты, Георгий Миронович, будешь ему за отца-командира, — добавил полковник, обращаясь к политруку Фисенко, который исполнял обязанности начальника разведки полка.