Герои в красных галстуках

День и ночь попеременно дежурили около Гусейна юные медицинские сестры. Кормили и поили с ложечки. Часть продуктов приносили из дому. Медленно возвращался к жизни боец Омаров.

Наконец наступил самый радостный день. Придя на смену, Шура столкнулась с Катей в коридоре, и та первым долгом сообщила:

— А наш Гусенок сегодня улыбнулся.

Обнявшись, они побежали в палату. Гусейн Омаров широко улыбнулся, увидев своих спасительниц..

Трудный экзамен был выдержан. Шура и Катя получили документы, их назначили сестрами в хирургическое отделение.

Шуре пришлось работать с главным хирургом госпиталя известным борисоглебским врачом Зарщиковым. Он был знаком с семьей Худяковых и поэтому удивился, увидев среди своих помощников Шуру.

— Узнаю Худяковых, — сказал он. Потом спросил: — А крови не побоишься? У нас тут иногда такие операции случаются, что даже санитары-мужчины падают в обморок.

— Не побоюсь, Александр Федорович, я ведь уже прешла практику.

— Ну, ну…

Первая операция, в которой Шуре пришлось участвовать, оказалась не из легких. Раненому ампутировали ногу. Вместе с другими медсестрами Шуре пришлось зажимать кровеносные сосуды, подавать инструменты, а потом и держать ту самую ногу, которую отпиливал хирург. Это было страшно. Шуре казалось, что врач пилит ее собственную ногу, временами она даже ощущала адскую боль. Хотелось закричать, бросить все и убежать. Но не закричала, не убежала. До конца выдержала. Так выдержала, что Александр Федорович потом удивленно сказал:

— Ты сама не знаешь, какой ты молодец. С такими нервами тебе надо быть хирургом. Окончишь школу, обязательно иди в медицинский институт.

Школа. Несмотря на войну, все, кому положено, снова сели за парты. Шура училась в восьмом классе, а вечерами дежурила в госпитале. Она все успевала. Особенно теперь, когда пришла весточка от отца. Он был в Воронеже и сообщил, что назначен начальником штаба добровольческого коммунистического полка. Как Шуре хотелось сейчас быть рядом с ним! Он мог бы лучше других объяснить, почему наши войска отступают.

А войне не видно было конца. После зимнего наступления наших войск, в котором отличился и Воронежский добровольческий полк, фронт на какое-то время остановился под Курском. Но летом 1942 года он снова пришел в движение. С трудом сдерживая врага, наши войска откатывались к Дону. Шли ожесточенные бои у Воронежа, Лисок. Немецкие самолеты бомбили Поворино и Борисоглебск. Шуре казалось, что все бомбардировщики летят через их дом, может быть, вот-вот сбросят на него свой смертоносный груз.

В один из дней около дома Худяковых остановился грузовик. Работник райвоенкомата сообщил о срочной эвакуации всех в глубь страны.

Так Шура оказалась в Чкаловской области. Эвакуированные сразу же включились в работу. Была страдная пора, шла уборка хлебов. Вместе с женщинами Шура вязала снопы, складывала крестцы. Многое умела эта девчонка в свои неполные шестнадцать лет. А вот вязать снопы никогда не приходилось. Пришлось учиться у колхозниц. Наука не сложная, суть дела поняла быстро. Только уж очень тяжелы были снопы. Трудились от темна до темна. Спали как убитые, часто тут же в поле. А чуть займется зорька, все начиналось сначала. Шура не отставала, не позволяла себе отставать от взрослых, хотя было очень трудно. Исцарапанными в кровь руками она вязала и вязала снопы. Фронт требовал не только оружия, но и хлеба. И этот Шурин хлеб тоже попадет туда. И пусть каждый сноп будет ее вкладом в дело победы, пусть он, как снаряд, разит фашистов.

Сводки с фронта были тревожными. Упорные бои шли не только на Верхнем Дону. Враг уже подходил к Волге у Сталинграда. Шура сожалела, что волею обстоятельства оказалась в глубоком тылу и теперь вряд ли сможет попасть на фронт.

О том, что на фронте страшно, она не раз слышала от раненых, видела, как война калечит людей. Но почему же для нее должны быть исключения, разве она не такой же советский человек? Вся Родина, весь народ, все лучшие его сыновья и дочери сейчас там, на фронте. Память о замечательных ребятах с Кирсановской улицы жжет сердце, не дает покоя.

Гремят бои за Севастополь.
На дне морском Алеша спит.
А в это время на рассвете
Под танков лязг и пулей свист
Наш Валя заживо горит.
В лесах Карельских у лафета
Друг Юра замертво лежит…

Нет, она тоже должна быть там, где сейчас решается судьба страны, а значит, и ее личная судьба.

В это время сюда прибыл на отдых и пополнение стрелковый полк. Шуре удалось попасть в штаб дивизии. Когда полковник Докучаев узнал, что она дочь Худякова, с которым пришлось быть соседями в боях под Курском, он решил поддержать намерение Шуры пойти на фронт.

И стала Шура готовиться в дальнюю дорогу. А пока помогала при санчасти, училась тому, что потребуется в бою.