Герой Веков

«Не глупи, — сказал Тен-Сун самому себе. — Это просто скелет, каких ты уже повидал сотни».

Но все-таки глупостью казалось именно оставлять столь могущественный инструмент на произвол судьбы. Аккуратно сложив кости в ворованный мешок, Тен-Сун лапами — куда более ловкими, чем лапы обычного волкодава, — привязал его к своей спине.

После этого кандра через северные ворота покинул город, двигаясь со всей скоростью, на какую был способен волкодав. Он направлялся в Урто и надеялся, что не ошибся с выбором пути.

* * *

Договор между Охранителем и Разрушителем — божественная вещь, которую нелегко объяснить с человеческой точки зрения. Несомненно, все началось с того, что они зашли в тупик. С одной стороны, оба знали, что только вместе могут творить, с другой — что никогда не будут полностью удовлетворены своим творением. Охранитель не сможет сделать так, чтобы все оставалось совершенным и неизменным, а Разрушитель ничего не сможет уничтожить.

Разрушитель в конце концов получил возможность прекратить существование мира и тем самым добиться своего. Но это не входило в условия первоначальной сделки.

53

Призрак обнаружил Бельдре сидящей на скалистом берегу озера — она смотрела на черные воды, чью гладь в безветрии пещеры ничто не могло нарушить. Неподалеку Сэйзед и солдаты Гораделя работали над созданием механизма, который должен был повернуть подземные реки вспять.

Призрак тихонько подошел к девушке, держа в руках кружку с горячим чаем. Она обжигала чуть ли не до костей — значит для обычного человека чай был в самый раз. Самому Призраку приходилось ждать, пока еда и питье не остынут полностью.

Он не завязал глаза. Пьютер помогал переносить боль, которую причинял свет фонаря. Бельдре не обернулась на звук шагов. Молодой человек откашлялся — она чуть вздрогнула. Неудивительно, что Квеллион так старательно защищал сестру: такую святую простоту было еще поискать. В подполье она не продержалась бы и трех ударов сердца. Даже Альрианна, притворявшаяся дурочкой, смогла бы проявить жестокость, чтобы выжить. А вот Бельдре…

«Она нормальная, — подумал Призрак. — Такими люди и стали бы, не случись вокруг инквизиторов, армий и убийц».

Он ей даже позавидовал. Это было странное чувство — ведь он столько лет провел в мечтах о том, как бы стать кем-то более важным.

Бельдре продолжала смотреть на воду, и Призрак, осмелев, присел рядом.

— Вот, — сказал он, протягивая кружку. — В подземелье прохладно из-за озера.

Девушка помедлила, но кружку все же взяла:

— Спасибо.

Призрак позволил сестре Гражданина бродить по всей пещере, рассудив, что вреда от нее не будет, правда, на всякий случай попросил людей Гораделя за ней присматривать. Так или иначе, Бельдре отсюда не выбраться. Согласно распоряжениям Призрака выход из подземелья стерегли два десятка солдат, а лестницу, ведущую к люку, они собрали. Вернуть ее на прежнее место могли лишь по особому распоряжению.

— Трудно поверить, что все это существовало под твоим городом, да? — попытался завязать разговор Призрак.

Странное дело, но в саду, когда им обоим угрожала опасность, разговаривать было легче.

Бельдре кивнула:

— Мой брат был бы рад обнаружить это место. Он волнуется: рыбы в северных озерах все меньше и меньше. А пшеница… по слухам, с ней тоже не все хорошо.

— Туман. Из-за него растения не получают достаточно солнечного света.

Глядя на чашку, девушка снова кивнула. Пока что она не отпила ни глотка.

— Бельдре, прости меня. Я и впрямь хотел выкрасть тебя из сада, но передумал. Однако стоило тебе здесь появиться одной…

— Нельзя было упускать такой шанс, — договорила она с горечью. — Понимаю. Сама виновата. Брат всегда говорит, что я слишком доверчивая.

— Иногда это к лучшему.

— Ничего подобного. — Бельдре негромко шмыгнула носом. — Кажется, всю жизнь я только и делаю, что кому-то доверяю, а они потом делают мне больно. Этот случай не исключение.

Призрак ощутил злость на самого себя. Когда он отдал приказ захватить ее в плен, все казалось так просто. Отчего же сейчас так щемит в груди?

«Кельсер, подскажи, как мне быть!» — подумал он.

Но его бог молчал. Выжившего интересовало лишь то, что было непосредственно связано с судьбой города.

— Знаешь, а я верила в него, — сказала вдруг Бельдре.

— В брата?