Герой Веков

— Добывают? Нет. В этом, я думаю, и заключается разница между Обиталищем и Ямами. Так или иначе, вход в пещеры моего народа находится прямо там.

Сэйзед начал удивленно озираться:

— Где?

— Вон та яма среди пепла. — Тен-Сун кивнул в нужном направлении своей большой головой. — Удачи, хранитель. А мне надо заняться своими делами.

Озадаченный тем, что они так быстро преодолели столь огромное расстояние, Сэйзед отвязал свои вещи и снял со спины кандры. Он не тронул мешок с костями волкодава и еще один — с человеческими костями. Видимо, Тен-Сун носил с собой еще одно тело на всякий случай.

Громадная лошадь направилась прочь.

— Погоди! — Террисиец поднял руку.

Тен-Сун обернулся.

— Удачи, — пожелал Сэйзед. — Да хранит тебя… господь.

На лошадиной морде появилось странное выражение, напоминающее улыбку, и Тен-Сун ускакал.

Подняв мешок, в котором находилась метапамять и единственная книга, Сэйзед двинулся в указанном кандрой направлении. Даже такое небольшое расстояние пройти было непросто. Добравшись до ямы, он перевел дух и начал раскапывать пепел.

Через некоторое время террисиец провалился в туннель. К счастью, тот шел под уклон, и падать пришлось неглубоко. Туннель расширился, превратившись в большую пещеру. Сэйзед встал и сунул руку в мешок за оловянной метапамятью. С ее помощью он усилил зрение и направился вперед, во тьму.

Оловянная метапамять действовала не так, как алломантическое олово. Она позволяла видеть очень далеко, но при плохом освещении от нее было куда меньше пользы. Вскоре Сэйзеду пришлось продвигаться на ощупь.

А потом он увидел свет.

— Стоять! — крикнул кто-то. — Назовись, служитель Договора!

Террисиец продолжал идти вперед. Его обуревали страх и любопытство. К тому же он знал кое-что очень важное.

Кандра не могли убивать людей.

Сэйзед подошел к свету, который излучал шар из пористого камня, покрытый чем-то вроде плесени. Путь ему преградили двое. Узнать в них кандра не представляло труда, поскольку оба оказались не одеты, а их кожа была прозрачной. Удивительно, но их кости, похоже, были сделаны из камня.

«Восхитительно! — подумал Сэйзед. — Они делают себе кости! Это и в самом деле целая неисследованная культура. Новое общество со своим искусством, религией, моралью, отношениями полов…»

Перспектива показалась столь воодушевляющая, что по сравнению с ней на мгновение даже конец света превратился в сущий пустяк. Сэйзед заставил себя сосредоточиться. Необходимо было сначала разобраться с их религией. Остальное могло и подождать.

— Кандра, кто ты? Чьи кости ты носишь?

— Вы удивитесь, наверное, — ответил Сэйзед как можно тактичнее, — но я не кандра. Меня зовут Сэйзед, я хранитель из Терриса, и меня отправили говорить с Первым поколением.

Стражи-кандра застыли.

— Разумеется, вы можете меня и не пускать, — продолжал террисиец. — Но если я не попаду в Обиталище, мне придется уйти и всем рассказать, где оно находится.

Стражи переглянулись.

— Идем, — наконец проговорил один, видимо старший.

* * *

У колоссов было мало шансов освободиться. Четыре штыря в сочетании с крайне слабыми мыслительными способностями позволяли легко ими управлять. Только поддавшись кровавому бешенству, они получали некое подобие свободы.

Четыре штыря также позволяли алломантам контролировать их. В наше время, чтобы заполучить контроль над телом кандры, нужно было усиливать эмоциональный толчок дюралюминием. Для колосса, однако, хватало и целенаправленного удара обычной алломантией, особенно если он пребывал в ярости.

67

Они стояли на том самом уступе, где когда-то горели сторожевые костры. Эленд обнимал Вин. Его тепло успокаивало, особенно сейчас, когда они находились в городе, который раньше осаждали, и смотрели на поле, где недавно располагался их собственный военный лагерь. Армия колоссов росла. Тысячи и тысячи появлялись из пепельной метели и присоединялись к остальным.

— Почему они не нападают? — раздраженно спросил Йомен.

Он был третьим на этом наблюдательном посту; Хэм и Сетт находились внизу — руководили подготовкой к отражению атаки.

— Разрушитель хочет, чтобы мы заранее знали, какое сокрушительное поражение от него потерпим, — с усмешкой пояснила Вин.

«И еще он ждет, — прибавила она про себя. — Ждет, когда ему откроется последняя тайна.

Где же все-таки атиум?»

Она обманула Разрушителя. Доказала самой себе, что это возможно. И тем не менее Вин обуревала досада. Она чувствовала, что несколько лет, словно марионетка, подчинялась его жестам. Каждый раз, когда она ощущала себя умной, мудрой или самоотверженной, на самом деле ею двигала чужая воля. Это ужасно злило.