Герои забытых побед

Помимо особой памятной медали в честь этого достославного события, все участники боя были удостоены Георгиевских крестов, а офицеры брига получили право внести в свой фамильный герб пистолет, который Казарский положил перед боем у крюйт-камеры. Сам бриг был впервые в русском военно-морском флоте награждён Георгиевским кормовым флагом и вымпелом. Этим же указом приказывалось всегда иметь в составе Черноморского флота бриг, построенный по чертежам легендарного «Меркурия».

В журнале канцелярии начальника Морского штаба имеется знаменательная запись от 18 мая 1829 года. В разделе «доклады на высочайшее имя» значится: «О том, что когда бриг „Меркурий“, крейсировавший у Константинопольского пролива, был настигнут и окружён двумя турецкими кораблями, то командир онаго, капитан-лейтенант Казарский, ввиду невозможности избежать неравный бой, составил военный консилиум, на котором корпуса штурманов поручик Прокофьев первый предложил бриг взорвать на воздух, вследствие чего решено было: защищаться до последней степени и потом, свалившись с одним из неприятельских кораблей, зажечь оставшемуся в живых офицеру крюйт-камеру, для чего и был положен на шпиль заряженный пистолет. Но после трёхчасового боя в виду всего турецкого флота бригу удалось нанести столь сильные повреждения обоим турецким кораблям, что они должны были удалиться». В следующем разделе «высочайшие резолюции» имеется и собственноручная запись императора Николая: «Капитан-лейтенанта Казарского произвести в капитаны 2-го ранга, дать Георгия 4-го класса, назначить в флигель-адъютанты с оставлением в прежней должности и в герб прибавить пистолет. Всех офицеров в следующие чины и у кого нет Владимира с бантом, то таковой дать. Штурманскому офицеру, сверх чину, дать Георгия 4-го класса. Всем нижним чинам знаки отличия военного ордена и всем офицерам и нижним чинам двойное жалование в пожизненный пенсион. На бриг „Меркурий“ — Георгиевский флаг. Повелеваю при приходе брига в ветхость заменить его другим, новым, продолжая сие до времён позднейших, дабы память знаменитых заслуг команды брига „Меркурий“ и его имя во флоте никогда не исчезали, и, переходя из рода в род, на вечные времена служили ПРИМЕРОМ ПОТОМСТВУ».

КТО ОН, ЭТОТ ХРАБРЕЦ КАЗАРСКИЙ?

Для того чтобы немного ознакомиться с биографией командира «Меркурия», отметим, что его дед Кузьма Иванович Казарский служил на Черноморском флоте в екатерининское время в лейтенантском чине и сражался против турок вместе со знаменитым голландцем Кинсбергеном.

Александр Иванович Казарский родился 16 июня 1797 года на белорусской земле в местечке Дубровно Витебской губернии в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского. Отец Саши — Иван Кузьмич Казарский, мать Татьяна Гавриловна. В семье Казарских было пятеро детей: Прасковья, Екатерина, Матрёна, Александр и Иван.

Обучение грамоте Саша получил в церковно-приходской школе. Священник Дубровненского православного прихода обучал Сашу Казарского грамоте, а молодой ксёндз преподавал ему основы математики, латыни и французского языка.

В 1808 году к Казарскому приехал двоюродный брат Ивана Кузьмича и крёстный Саши Василий Семёнович, надворный советник, только что назначенный на должность в обер-интендантстве Черноморского флота Он предложил отвезти Александра Казарского в приморский город Николаев и определить его в Черноморское штурманское училище.

На прощание Иван Кузьмич сказал сыну: «Честное имя, Саша, — это единственное, что оставлю тебе в наследство». Первый биограф А.И. Казарского капитан-лейтенант Иван Николаевич Сущев, побывавший в Дубровно в 40-х годах XIX века, со слов очевидцев записал подробности этой сцены, в частности, признание И.К. Казарского, что честное имя — единственное достояние, которое он оставляет в наследство сыну. Помимо этого в завещании отца фигурировало ещё старое охотничье ружьё. Много лет спустя, заполняя очередной «формулярный список о службе и достоинствах», флигель-адъютант и кавалер гвардейского экипажа капитан 1-го ранга А.И. Казарский в графе «имеет ли за собою, за родителями или, когда женат, за женою недвижимое имение», напишет: «Не имею».

Занятия, проводимые в училище преподавателями Латышевым, Ждановым, Дружининым — людьми бывалыми и неравнодушными, сопровождались захватывающими историями, приоткрывали юношам страницы славного боевого пути русского флота.

На уроках Луки Андреевича Латышева, который в молодости под началом Ф.Ф. Ушакова участвовал во взятии Корфу, на грифельной доске возникали схемы морских сражений при Корфу, Керчи, Тендре. Истинным кумиром, эталоном доблести и служения долгу с тех пор и до конца жизни стал для него адмирал Сенявин. Всё это разжигало воображение, подогревало честолюбие, вызывало в сердце Казарского жажду подвига.