Герои забытых побед

Но всё вышло иначе. Совершённое Стройниковым преступление было настолько чудовищно для российского флота, что тут уж не мог помочь ни Грейг, ни его жена. Да они, скорее всего, и не пытались ничего делать, ибо всем было совершенно ясно, что со Стройниковым покончено навсегда и любая попытка заступиться за него вызовет лишь дополнительный гнев императора.

Теперь между Казарским и Стройниковым в служебном положении была пропасть. Казарский стал настоящим национальным героем России, а Стройников, как человек, опозоривший Андреевский флаг, был обречён на жалкое существование, презрение современников и забвение потомков. Из последней записи в служебной биографии С.М. Стройникова:

«1830 г. Июля 6-го. По высочайшей конфирмации лишён чинов и дворянства и назначен в Бобруйскую крепость в арестантские роты.

1834 год. Апреля 11-го. Освобождён из арестантской роты и написан в матросы на суда Черноморского флота».

Выход в море для приёмки пленных был последним плаванием Казарского на «Меркурии».

Севастопольская писательница Валентина Фролова, много лет исследовавшая личную жизнь Казарского, считает, что после того как из-за известных событий расстроилась свадьба Вознесенской со Стройниковым, Казарский ещё раз попытался устроить свою жизнь с женщиной, которую любил, но и в этот раз его ждала неудача. Вознесенская ему отказала. Случившееся с женихом Вознесенская перенесла очень тяжело, однако отказываться от него не собиралась. Она якобы решила даже ехать вслед за ним в Бобруйск. Но когда ей стало известно об указе императора, запрещающем Стройникову жениться и иметь детей, Вознесенская немедленно постриглась в монахини. Валентина Фролова считает, что позор Стройникова Вознесенская восприняла как свой собственный, а в монастырь ушла, чтобы отмаливать грех своего жениха.

АДЪЮТАНТ ИМПЕРАТОРА

Вскоре после своей знаменитой победы капитан 1-го ранга Казарский принял под своё начало новейший фрегат, но покомандовать им ему так и не удалось. Флигель-адъютант Казарский срочно был вызван в Петербург, где предстал перед императором. Отныне его жизнь круто менялась раз и навсегда.

Возможно, что в это время состоялось знакомство Казарского с Пушкиным. По крайней мере, в черновиках А.С. Пушкина в те дни появилась запись: «Сегодня двору был представлен блистательный Казарский». Несколько ниже ещё одна загадочная фраза: «Держава в державе». Что хотел сказать великий русский поэт, так и осталось тайной! Тайной осталось и то, удалось ли в те дни Казарскому и Пушкину познакомиться лично или же хотя бы быть представленными друг другу.

В 1830 году вместе с князем Трубецким Казарский ездил в Лондон для поздравления английского короля Вильгельма IV как представитель русского флота. Английские моряки встречали российского героя со всей торжественностью.

После поездки в Англию Николай I назначает капитана 1-го ранга Казарского своим флигель-адъютантом. Но столичная жизнь не по душе скромному и незнатному морскому офицеру, не имеющему ни связей, ни друзей в высшем свете, да и не стремящемуся к этому. При первой же возможности он надеется вырваться из-под мелочной опеки императора. В 1832 году он инспектирует Казанское адмиралтейство, выезжает с ревизиями в различные губернии. С каждым разом поручения императора становятся всё серьёзней.

Затем Николай I поручает своему новому флигель-адъютанту задачу государственной важности. Казарский выезжает на Север, где исследует возможность организации нового водного пути из Белого моря до Онеги.

Идея соединения Балтийского и Белого морей возникла ещё в начале XVIII века. В 1702 году Пётр Первый, желавший возвратить России выход к Балтийскому морю, проложил сухопутную «государеву дорогу» длиной в 160 вёрст от Нюхотской пристани на Белом море до Повенца. По ней он переправил в Онежское озеро фрегаты «Курьер» и «Святой дух». Выйдя затем по реке Свири в Ладожское озеро, эти фрегаты приняли участие в штурме шведской крепости Нотебург.

С основанием в 1703 году Петербурга и переносом внешнеторговых связей на Балтику интерес к водным путям из центра России к Белому морю угас. Однако к 30-м годам XIX века проблема развития водных коммуникаций на Севере, и в особенности сооружения канала между бассейнами Балтийского и Белого морей, приобрела большую остроту и стала вопросом государственной важности.

В 1824 году кемский купец Антонов представил новый проект, к которому приложил подробное описание местности, где должен был пройти канал. Купец отлично обследовал маршрут, доставив летом 1824 года по этому пути груз рыбы из Беломорья в Петербург.

В 1832 году с проектом Беломорского канала выступил геодезист Лашевич-Бородулин. Капитан 1-го ранга Казарский, командированный в 1833 году Николаем I для проверки идеи Лашевича-Бородулина, пришёл к выводу, что осуществление проекта вполне возможно. Варианты проектов Лашевича-Бородулина и Антонова были почта аналогичными, но проект 1832 года отличался более детальной проработкой.