Героический дрейф "Седова"

Его приятель кочегар Гетман, которого на "Седове" зовут уважительно Иваном Ивановичем, передовой комсомолец и отличный производственник. В 1929 г., окончив школу-семилетку, Гетман уехал в Москву, работал копировальщиком и чертежником, затем учился в горном техникуме и проходил производственную практику в Донбассе. Оставив по семейным обстоятельствам занятия, он почти два года работал грузчиком, землекопом и монтером на советских угольных рудниках в Баренцбурге (Шпицберген).

Вернувшись на материк Гетман поступил добровольцем в Красную Армию, а с конца 1936 г. стал моряком. Сперва он плавал в Балтике, потом ходил добывать треску в Баренцовом море.

На радиопередаче, посвященной второй годовщине дрейфа "Седова", мать Ивана Гетмана — Александра Ивановна — обратилась к нему со словами:

"Работай так, чтобы я могла гордиться тобой и могла сказать:

— Смотрите, дорогой товарищ Сталин, какой у меня хороший сын!"

Иван Гетман оправдал материнские надежды. Шестой из ермаковцев — радист Николай Михайлович Бекасов.

Миллионы советских людей не раз с волнением читали в газетах короткие сообщения с борта "Седова", написанные специальным корреспондентом ТАСС Н. Бекасовым. Сотрудничать в печати он начал еще в Ленинградском морском техникуме — студент Бекасов был активным рабкором стенной газеты.

Техникум дал Бекасову звание морского радиста, техника и радиооператора I разряда. 10 мая 1938 г. он вышел на ледоколе "Ермак" в свой первый далекий рейс — в Арктику.

На "Ермаке" 25-летняй радист-комсомолец отлично зарекомендовал себя. На "Седове", куда Бекасов перешел через несколько месяцев, он сделал все для того, чтобы коллектив не чувствовал себя оторванным от Большой Земли, от кипучей жизни родины. Вместе с опытным старшим радистом — "снайпером эфира" Александром Александровичем Полянским — Николай Бекасов держал бесперебойную связь с материком на протяжении всего дрейфа "Седова".

Благодаря Полянскому и Бекасову страна всегда знала о положении судна.

Шестеро ермаковцев, соединившись с седовцами, образовали дружный, непобедимый коллектив дрейфующего корабля.

Год в дрейфе

"Ермак" еще прокладывал во льдах дорогу "Садко" и "Малыгину", только десятки миль отделяли караван от оставшегося в дрейфе "Седова", когда пятнадцать патриотов отправили телеграмму в Москву — товарищам Сталину, Молотову, Кагановичу, Ворошилову, Калинину, Микояну. Полярные моряки писали:

"МЫ, ЭКИПАЖ "СЕДОВА", ОСТАВШИЙСЯ В ДРЕЙФЕ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПОЛЯРНОМ БАССЕЙНЕ, СЧИТАЕМ ЗА ВЕЛИКУЮ ЧЕСТЬ ОКАЗАННОЕ НАМ ДОВЕРИЕ БЫТЬ ПЕРВЫМИ В НЕИЗВЕДАННЫХ ШИРОТАХ СЕВЕРНОГО ЛЕДОВИТОГО ОКЕАНА. МЫ, ВОСПИТАННЫЕ ЛЮБИМОЙ ПАРТИЕЙ, ВАМИ, ЛЮБИМЫЙ ТОВАРИЩ СТАЛИН, С ЧЕСТЬЮ ПОНЕСЕМ ГОРДО АЛОЕ ЗНАМЯ НАШЕЙ ВЕЛИКОЙ РОДИНЫ ВО ЛЬДАХ ПОЛЯРНОЙ НОЧИ. ОТДАДИМ ВСЕ НАШИ СИЛЫ ЗНАНИЯ, ОПЫТ НА ВЫПОЛНЕНИЕ ВОЗЛОЖЕННЫХ НА НАС РАБОТ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПОЛЯРНОГО БАССЕЙНА, С ГОРДОСТЬЮ БУДЕМ БОРОТЬСЯ ЗА НОВЫЕ ПОБЕДЫ СОВЕТСКОЙ НАУКИ, СДЕЛАЕМ ВСЕ, ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ ВВЕРЕННОЕ НАМ СУДНО. МЫ СОВЕРШЕННО СПОКОЙНЫ ЗА СВОЮ СУДЬБУ, ИБО УВЕРЕНЫ В ЗАБОТЕ О НАС ПАРТИИ, ПРАВИТЕЛЬСТВА И ВСЕГО НАРОДА.

ЗАВЕРЯЕМ ВАС, ТОВАРИЩ СТАЛИН, ЧТО 35 СОВЕТСКИХ ПАТРИОТОВ СДЕЛАЮТ ВСЕ, ЧТОБЫ ОПРАВДАТЬ ВЕЛИКУЮ ЧЕСТЬ И ДОВЕРИЕ, ОКАЗАННОЕ НАМ РОДИНОЙ".

Спустя несколько дней мощные льды снова повели упорное наступление на корабль. Крепко запомнился седовцам тревожный день 26 сентября…

Было около 11 часов вечера. Некоторые моряки уже спали, когда неожиданно началось бурное передвижение льдов. Судно вздрогнуло и стало крениться на правый борт. Уже через несколько минут крен достиг 18 градусов. Льды подступили к борту, нажимали на корпус корабля. Под водой оказалось отверстие холодильника. Ледяная вода хлынула в машинное отделение.

Первым заметил опасность механик Всеволод Алферов. Он пытался преградить доступ воде, но безуспешно. Капитан Бадигин объявил аврал.

Вода в трюме быстро прибывала. В полночь крен у яге достиг 30 градусов. "Седов" почти лежал… Каждую минуту кораблю грозила тяжелая авария.

Старший радист Полянский получил распоряжение: поддерживать непрерывную связь со станцией на мысе Челюскин. Через сотни миль радио доносило сигналы корабля, и люди на далекой полярной станции вместе с седовцами переживали тревожные минуты.