Героика. Сага о не очень хороших людях (СИ)

— Зря ты решил напасть на нас, Чернокнижник, — произнес старик.

Точка в небе стремительно удалялась.

— Впрочем, иного выбора у тебя не оставалось... — добавил он, переведя взгляд на разлом в стене. Далеко внизу — у подножия — догорали Серебряные холмы.

Город стал огромным пепелищем. Еще этим утром россыпи белоснежных зданий покрывали оба берега извилистой речки. Теперь на их месте чернели руины. Из гигантских трещин в земле вырывались всполохи огня и тек густой маслянистый дым. Северная часть городской стены была разрушена, оставив после себя груды кирпичей и камня.

Вокруг старика сновали выжившие имперские маги. Одетые в темные мантии, они помогали раненым и обыскивали тела мертвых врагов.

Вынырнув из забытья, старик обернулся и сурово приказал:

— Соберите пролитую кровь Чернокнижника. Она нам понадобится, если они действительно бежали на остров.

Рыжеволосый рыцарь криво усмехнулся. С густой бородой и неоднократно сломанным носом, он выглядел скорее как пират, чем как благородный воин. Его меч-тесак был убран в ножны, а на руке висел треугольный щит.

Взглянув на рыцаря исподлобья, старик произнес:

— Лорд Граннид! Вы готовы отправиться в погоню?

— Разумеется! — браво ответил лорд Граннид, — не дадим этой твари шанс воскреснуть!

Глава 2.1

Наши дни

Вальгрен—новая столица Империи

Куранты на башне отсчитывали половину восьмого, когда на горизонте зарделось холодное воскресное утро. Осоловелое солнце лениво поднялось в небо над Вальгреном, и в его сиянии похожее на замок пятиэтажное здание отбросило длинную тень на городскую стену.

Расположенное в северной части столицы, оно возвышалось на фоне голубого неба. Его треугольные крыши украшали каменные парапеты. Мраморные львы скучали в простенках между окнами, а на остроконечных башенках реяли флаги Потустороннего университета.

Самая высокая из них вздымалась над центральным входом. На ее макушке, вместо шпиля, восседала статуя дракона. Расправив крылья и разинув пасть, гигантская рептилия словно грозилась дохнуть огнем в раскинувшийся над ним небесный купол. По гулявшей среди студентов байке, многие годы назад враги Империи наслали живого дракона на Вальгрен, но тот был обращен в камень магами Университета и с тех самых пор навеки остался торчать на его вершине символом могущества и древнего знания.

В самом низу широкие ступени сбегали вниз от арочного входа. В выходной день площадь у крыльца пустовала: лишь журчал фонтан, и дул прохладный ветер. Рядом с главным зданием расположились строения поменьше, формируя университетский кампус. В самом его центре синел декоративный пруд, и шелестел парк, засаженный тополями.

По административному крылу разносились звуки шагов и стук дерева по каменному полу. Идущийпо коридору мужчина лет пятидесяти был лыс, как бильярдный шар. Высокий и худой, он держался прямо и горделиво, сжимая в руке трость с золотой рукоятью. Пронзительные черные глаза холодно смотрели поверх ястребиного носа. Тонкие губы были презрительно сжаты, а острый подбородок украшала борода-эспаньолка.

Каждая деталь в его одежде подчеркивала высокий статус своего владельца. На манжетах поблескивали запонки с бриллиантами. Черную рубашку и не менее черные брюки сшили на заказ из лучших материалов. Темно-фиолетовый плащ-накидка был подколот серебряной брошью в виде университетского герба.

Дойдя до двери с табличкой «Смотритель Музея», незнакомец без стука распахнул ее настежь. Сидевший за столом глубокий старик вздрогнул от испуга. Гусиное перо в его узловатых пальцах оставило жирную кляксу на ведомости, которую он заполнял.

— Профессор Пампкинс, — лысый по-хозяйски шагнул внутрь кабинета и осмотрелся.

И без того тесное помещение было снизу доверху забито хламом. Каждую свободную поверхность здесь занимали пыльные ящики и коробки. Ютившийся у окна книжный шкаф лопался от бухгалтерских томов и архивных папок. Письменный стол, за которым сутулился Пампкинс, украшали бумажные холмы из громоздившихся друг на друге ведомостей и карточек учета.

— Проректор Кригель, — прошепелявил хозяин кабинета.

Седой и сгорбленный, он напоминал оживший знак вопроса. Вытянутое узкое лицо обрамляли внушительные уши. Водянистые глаза были покрыты сеточкой лопнувших сосудов. Над бородой и усами торчал бесформенный красный нос. С его переносицы свисали очки в костяной оправе — на вид такие же антикварные, как и их владелец.

Одет старик был в серую мантию, смотревшуюся так, будто ее пошили из мешков для картошки. На ногах без носков висели домашние тапочки.

— Ректор Кригель! — недовольно поморщился лысый.

— Но ведь вы всего лишь исполняющий обязанности, пока ректор Клеменс-Мавий находится по ту сторону... — начал было старик, но тотчас же благоразумно застыл под пронзившим его ледяным взглядом.

— Я вижу, инвентаризация идет полным ходом, — добавил Кригель с легкой издевкой.

— После того, как ректорат урезал университетскому Музею финансирование, свободных рук катастрофически не хватает, — угрюмо пробормотал Пампкинс, — приходится все делать самому.