Героиня по вызову 3

— Тысячу-тысячу двести максимум. Мы и так выжали все обычные методы заработка до дна – у магистрата на стене крюки закончились, на которые можно насаживать головы бандитов. То, что осталось – это либо ничего не стоящая мелочь, либо далеко за пределами города.

Граф покосился на меня и начал:

— Я мог бы…

— Нет, и думать забудь, — оборвала его я, — Тебя прирежут, как только ты за ворота выедешь. Серьёзно, ты забыл, что только что говорил про Гижода? Он сейчас взвешивает риски и прикидывает шансы – причём не на то, чтобы убить тебя, а на то, чтобы после этого не слишком сильно испортить отношения с остальными силами в городе. Если же ты решишься вылезти за стену, он сможет просто прирезать тебя на тракте, принести твою голову тому, кто больше заплатит и не волноваться ни о каких последствиях.

— Ты говорила тоже самое и перед тем, как отправиться в экспедицию по указу Иоланты.

— Да, и с тех пор ситуация стала только хуже. Серьёзно, ты меня призвал как телохранителя и защитника – и как телохранитель и защитник я тебе говорю – за ворота ни ногой!

— Хорошо, хорошо, я понял тебя, — он вздохнул, — но тогда вариантов остаётся немного. Гильдия земли?

— Пожалуй. Они предлагали заплатить золотом, и проблема у них судя по описанию должна быть меньшего масштаба. Только вот… — я замешкалась, — я не знаю, кого мне взять с собой кроме Тины. Генрих говорил, что нужно брать бойцов, но Вилламп и Флокси тебе будут нужнее, а Снежка ты вообще в себя влюбил, хитрый засранец! Он на меня теперь почти внимания не обращает!

— Чувствует альфу, — кивнул Яген, — настоящий волк.

Я подвергла цензуре и выкинула из головы первые три ответа – негоже всё-таки командира совсем уж хуями крыть перед подчинёнными. Так что я просто закончила мысль:

— Так или иначе, придётся потратиться на бойцов, да и бумаги бы неплохо выправить. Не хочется действовать от своего настоящего имени и титула, потому что другие могут сложить два и два, но…

— Тебе не придётся, — сказала Генриетта, — я поеду с вами и именно моё имя мы будем использовать.

— Что? Рие, слушай… — проникновенно начала я, но девушка не дала мне закончить.

— Напомни мне, какая у гномов проблема?

— Дух в лабиринте насылает ужас на шахтёров. По крайней мере так мне сказали.

— Ага. И почему они не выкурили его големами?

— Потому что големы не испытывают страха и дух им не попадается.

— Ну и как ты, госпожа «иммунитет к магии разума», собралась тогда его выкуривать?

Я протестующе подняла палец и открыла рот, чтобы возразить, но не нашла что. Закрыла рот и насупилась. Наконец, сказала:

— Ну знаешь, я, конечно, всё понимаю, но брать тебя в шахту в качестве канарейки…

— Никакой канарейки – я возьмусь за эту проблему как леди Харт для того, чтобы оказать содействие соперничающей с гильдией воды силе, чтобы балансировать успехи Ягена на этом поприще и не дать ему войти в силу в городе. Если вы сможете сменить внешность, чтобы не бросаться в глаза… — она выжидающе посмотрела на меня, и я кивнула – в книжке были такие трансформации, — тогда для меня более чем логично взять небольшой отряд и доказать, что я умею решать проблемы не хуже моего непутёвого брата.

— Ладно, я поняла, но только если Яген согласен, — я бросила взгляд на мою последнюю линию обороны.

И конечно этот тупой мудак просто кивнул и сказал:

— Генриетта дело говорит, Саша. Делай как она придумала.

Блядь.

***

Я проводила Генриетту по секретному ходу до самого люка, после чего обняла её на прощание. Девушка улыбнулась и сказала:

— Всё будет в порядке. Я думаю.

— Хотелось бы верить, но учитывая, что я совсем недавно видела… Хрен его знает, что там у гномов случилось, но вряд ли они платят бешеные деньги просто так.

— Тогда тренируйся, чтобы быть максимально готовой ко всем неожиданностям, — улыбнулась девушка, — я буду делать тоже самое.

Я кивнула. Генриетта поцеловала меня в щёку и отвернулась, открыла люк и поднялась по лестнице наружу. Тут же мимо меня протиснулся молчаливый Грубер. Когда девушка повернулась ко мне, я помахала на прощание. Она улыбнулась, жестом наложила заклинание смены облика на себя и Грубера, превратившее их в пару непримечательных наёмников средних лет, затем кивнула и закрыла люк. Я вздохнула и пошла обратно.

Первое что я увидела, когда поднялась, была хитрая улыбка Тины. Я тут же насупилась и спросила:

— Ну что?

— Ты так трогательно о Рие волнуешься, тюльпанчик. Прям – самая заботливая сестра в мире.

— О, госпожа, ты ревнуешь? — сверкнула я глазами и подошла к ней вплотную, — Беспокоишься, что молодая красотка с чудесным характером меня совратит и я тебя брошу?

Тина моргнула и шагнула назад. Я, не желая снижать напор, пошла за ней и прижала её к стене. Демоница фыркнула:

— И когда это ты стала такой язвой?

— Всегда была, — улыбнулась я, обвивая руками её шею, — но перестала это скрывать, заметив, какой милой ты становишься, когда ревнуешь.