Героинщики

Е-е-е! Катись по дороге, крытый фургон, катись ...

Наш радостное настроение улучшается еще больше, когда в Шенфилде к нам присоединяется группа пьяных девушек в шапках Санты. Одна блондинка только успевает достать рождественское печенье, а Кайфолом уже тут как тут, заигрывает с ней, вот и рождественская шляпа уже на его голове.

- Я хорошо знаю, какое печенье хочу, - развратно мурлычет он, и когда ее подружки весело хохочут, он прижимается к ней и шепчет что-то на ушко. Она в шутку сбрасывает с себя его руку, но через минуту они уже лижутся.

Я тоже возбуждаюсь, но вижу, что мне ничего не светит, поэтому не сдерживаюсь, достаю зажигалку и поджигаю шапку, которую натянул на себя Кайфолом.

Одна из девушек от страха прикрывает рот, когда начинает заниматься пламя, которое перекидывается на его волосы с бешеным треском. Блондинка, которую он обжимает, отталкивает его и кричит во все горло.

- Что за на хуй ... - орет он, лихорадочно хлопая себя по голове, сбивая ошметки шапки, которые летят на пол вагона.

- Хе-е-ей ... Где-ре-ре-ре-де ... Я сожгу тебя, - пою я.

- БЛЯДЬ, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ ?! ПСИХ! ЕБАНЫЙ ПОДОНОК! ПИЗДЕЦ, БЛЯ! - кричит он и бьет меня по ребрам. - ЭТО, БЛЯДЬ, ОПАСНО, ТЫ, ЧМЫРЬ ТУПОЙ!

Меня сгибает пополам, и я хохочу, несмотря на ужасную боль.

- Мудак ... Из какого сумасшедшего мира ты выпрыгнул, где твое чувство юмора! - протестую я.

- Заплатишь мне за новую стрижку! Мудила! - бурчит Кайфолом, рассматривая свое отражение в стекле окна, но вскоре снова поворачивается к девушке, пренебрежительно махнув на меня рукой.

- Сиди уж, не ссы. Ведешь себя, как ребенок ебаный.

- Я в ебаном отчаянии, - бурчит Мерриот себе под нос.

Одна из шенфилдских девушек поднимает бокал и кричит:

- Я - хозяин ада, я заберу тебя ...

Мы с Никси подхватываем песню: - ХЕ-Е-ЕЙ ... ГДЕ-РЕ-РЕ-РЕ-ДЕ ... Я сожгу тебя.

Кайфолом все еще искоса смотрит на меня, но блондинка привлекает к себе львиную долю его внимания. Я заговариваю с девушкой, которая спела песню. Она пьяная вхлам, но очень классная. - Не хочешь последовать их примеру?

- Они - любители, - отвечаю я. - Я бы тебе до самой глотки языком достал, если бы взялся тебя целовать.

- Так чего ждешь?

И я больше не стал ждать. Не думая о том, какие потрескавшиеся у меня губы и какой сопливый нос, я лезу языком ей прямо в горло. Но краем глаза замечаю, что Кайфолом, как всегда, на шаг впереди. Он уже встает и ведет блондинку к туалет. Когда мы выходим из поезда на свежий воздух, Мерриот жалуется, что мы уделили ему так мало внимания, но Никси отвечает ему, что у нас будет куча времени на то, чтобы обсудить все детали. Мудак и сам это знает, он просто играет в показуху. Вернувшись в поезд, мы затягиваем следующий куплет «The Fire», но начинаем спорить о словах в стихах, и вдруг поезд вздрагивает так, что наше пиво подпрыгивает на столиках. Это значит, что совсем скоро мы выйдем в Вест-Энде вместе с шенфилдскими девушками и Рождественский вечер начинается замечательно - лучше не бывает!

Новогодняя ночь

Я листаю пожелтевшие страницы своего старого дешевого романа в бумажной обложке, а затем отодвигаю шторки на окне и смотрю, как мерцает месяц, обманчиво выглядывая из-за облаков и отбрасывая длинные тени на широкие дороги. Уже конец декабря, за окном так холодно, что моча замерзает на пути к земле, но в самом автобусе, в конце концов, включили отопление, поэтому сейчас здесь настолько тепло, что я сижу весь потный и смотрю, как конденсированная вода каплями ползет по окну, а затем скапливается внизу, на краю окна, на которое я опираюсь подбородком.

Мы с Никси игнорируем друг друга из-за постоянно включенного верхнего освещения, из-за пердежа, урчания, храпа и кашля, который постоянно витает в пространстве между его сиденьем и моим в полумраке. Мы как бы живем в лесу, как дикие звери. Это так круто - наше молчание; мы достаточно долго уже знаем друг друга, чтобы пытаться заполнить эту пустоту. Нам обоим нравится иметь свой свою нишу, особенно тогда, когда мы посрались.

Очень мило было со стороны Кайфолома пригласить Никси к нам, он сказал тогда, что это - самое малое, чем мы можем отплатить за его гостеприимство. А здесь он сразу сообщает мне, что решил остаться в Лондоне на Новый год, чтобы потусить с Андреасом и Люсиндой, потому что эта глупая «театральщина» Эдинбурга ему надоела. Он говорит мне, что до сих пор не может простить Бэгби, как тот его задирал, и поэтому не хочет встречаться с ним, пока он не попросит прощения. Я сказал ему, что он скорее смерти дождется, чем извинений от Бэгби. Но не могу сказать, что я расстроен из-за того, что он не едет с нами: ну его на хуй, тусить в Лондоне накануне Нового года.