Героинщики

- «Именно то, как ты общаешься со мной и как относишься ко мне, и есть суть нашей проблемы». Больше она мне ничего не сказала.

И снова он проводит большую часть ночи на моей кровати, наслаждаясь собственным монологом, будто он хочет оправдать все дерьмо, о котором мне рассказал. Через некоторое время я перестал совсем разбирать, что он несет, но вот в чем неожиданность - я не хочу, чтобы он уходил, потому что его голос странным образом успокаивает меня и помогает заснуть. Но несколько раз он хлопает мне по лицу, когда я погружаюсь в сон, поэтому я посылаю его на хуй. Но когда он идет в свою комнату, я опять не могу сомкнуть глаз.

День двадцать восьмой 

Сколько еще продлится этот ебаный дождь? Кажется, так хуево мне за время здесь не было. Сколько можно смотреть на эти костлявая ветви, на котором пережидают дождь птицы, не имеющие теперь пути к небу? Сколько можно видеть ебаные облака, нависающие даже не над земной твердью - над всей твоей жизнью?

У меня депрессия. Чувствую, как Нил Армстронг, который гуляет по Луне в скафандре, оглядывается по сторонам через толстое стекло и видит всю Вселенную. Армстронг, Олдрин - все космонавты, кроме того третьего мудака, которого никто не знает и который прошел весь тот путь, но так и не выходил за пределы командного модуля - не понимаю, чего они вернулись обратно?

День тридцатый

Завтрак: овсянка, тост, чай.

Медитация: трепетная, неконструктивная дрочка в моей комнате, сплошное разочарование.

Группа оценки прогресса: Молли обращается с Одри пассивно-агрессивно, сознательно заставляя ту чувствовать себя неудобно, не желая раскрываться перед нами.

- Мне просто жаль тебя, Одри, когда ты сидишь одна-одинешенька и как молчишь, я знаю, ты многое можешь нам рассказать, хотя сейчас и не рассказываешь ничего на групповых занятиях. Я вообще чувствую себя очень одинокой, потому что я - единственная девушка, которая выступает во время групповой терапии.

Одри обкусывает кожу вокруг ногтей.

Без комментариев.

Том медленно кивает и обращается к девушке: - Одри, как ты себя чувствуешь?

Она поворачивается к нему и уверенно говорит:

- Я заговорю тогда, когда сама того захочу, а не тогда, когда мне укажут другие.

Затем она вознаграждает стальным взглядом Молли. Та шокирована так же, как и мы, но сразу затыкается и корчится на своем стуле. О, как клево это видеть, какое наслаждение!

ОДРИ РУЛИТ!

Группа обсуждения зависимости: Молли Блум после психической атаки снова обрушилась на наш патриархат. В ее круг зрения попадают старые враги - Сикер и Лебедь.

- Как они могут быть членами нашей группы, когда распространяли наркотики? Если они растили в людях привычку - о, простите, зависимость от наркоты? - спрашивает она Тома.- Я этого не понимаю. Вообще не понимаю.

Они бесстрастно сидят на стульях, наслаждаясь ее гневом. Но меня уже утомила постоянная критика с ее стороны по отношению к нашим ребятам, которые действительно были когда-то дилерами. Что бы с нами произошло, если бы не они? Страшно подумать! Героин, героин, героин – как мы любим его! Это очищенное, белое дерьмо, которое мы так радостно принимали у Джонни! Он называл его китайским беленьким, хотя ни для кого из нас не было секретом, что его изготавливали значительно ближе к нашим краям, точно не на Востоке. Для меня это была любовь с первого взгляда, свадьба после первого поцелуя. Да, я люблю героин. Жизнь становится лучше, когда ты под кайфом.

- Наверное, дело в том, что наша зависимость нам всем чем-то нравится, - ввертываю я, вдруг испугавшись того, что я заговорил, как Том.

А он сразу добавляет:

- А разве природа вашего заболевания не такая?

- Это - не заболевание.

- Ладно, скорее состояние, - соглашается он, показывая пальцами мнимые «лапки» и наблюдая за нашими лицами, на которых четко написано «нам-похуй-как ты это называешь», - если вам удобнее пользоваться таким названием.

Он немного молчит, потом продолжает:

- Вообще-то цель нашего обсуждения - не медицинский аспект вашей зависимости.

Не могу удержаться и поднимаюсь на стуле с видом триумфатора, и все громко вздыхают от моей бестактной выходки.

Замечательное выступление, Рентон, думаю, Карзон еще долго корить себя за то, что допустил такую роковую ошибку.

Индивидуальная консультация: чувствовал хуево, а потому не выдал ничего «значимого». Том спросил меня о личных отношениях. Мне неудобно было рассказывать ему о своей семье, Фионе и Хейзел, поэтому я все время вяло болтал о Шарлин, описывая ее как «любовь всей моей жизни». Кажется, его очень смутил тот факт, что я назвал ее «профессиональной воровкой».

- Что тебе нравилось в ней?

- Волосы. Они были просто невероятные, настоящая сила природы. Еще у нее попа была хорошая, все при ней.

- А как насчет личных качеств?