Героинщики

- Мне нравился ее профессионализм. То, как она могла обокрасть любой магазин, легко обходя любого охранника. Все они были мужчинами возрастной категории тридцати пяти - сорока пяти лет, поведением они почему-то мне всегда напоминали воров-любителей. Перебирая товары, они стреляли глазами по покупателям, оценивали их одежду, а уже после того смотрели внимательно за их лицами и руками. Если ты одет просто, тревожный радар срабатывает у восьмидесяти процентов из этих ребят. Если ты одет бедно, на твоей одежде видны какие-то местные ярлыки - они глаз с тебя не сведут. А бренд, например, «Адидас» на шмотках всегда утоляет их недоверие. Шарлин всегда носила с собой в сумке за спиной теннисную ракетку, производя впечатление спортсменки. Она всегда делала заметный макияж, когда собиралась на «дело», поскольку это поднимало ее ставки от портовой попрошайки до молодой представительницы Консервативной партии. Как ей не нравился хлам, который я тогда носил!

«Ты похож на вора-торчка, Марк», - всегда говорила она.

Наблюдаю, как мышцы на лице Тома медленно ослабевают и опадают.

Запись в журнале: Обзор моего нынешнего состояния 

Признаю, мне до сих пор неясно, почему я стал употреблять героин. И я не согласен с тупой мыслью этого низменного неудачника о том, что это - болезнь.

НА САМОМ ДЕЛЕ, ЭТО - СМЕРТЕЛЬНОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ.

И я сам сделал это с собой. Пожалуй, глупо я тогда отказался от университета, возможно, сейчас я был бы уже помолвлен с какой-нибудь прекрасной девушкой. Да, можно, конечно, называть зависимость недомоганием, углубляться в медицинскую сущность этой проблемы, но теперь, когда я пережил детоксикацию, официально у меня больше нет физической зависимости от героина. Однако сейчас мне хочется этого дерьма, как никогда; мне хочется снова влиться в наше семейное наркоманское общество: хочу покупать, варить, ширяться и тусить вместе с другими человеческими подобиями. Хочу бродить по городу ночью, как вампир, отыскивая запущенные гнезда и заброшенные лачуги, обсуждать всякое дерьмо вместе с другими психически неуравновешенными типами. Как я мог выбрать этот вид деятельности, вместо любви милой девушки, походов в кино, общения с нормальными друзьями парой бокалов пива и игрой в футбол, ФУТБОЛ, ЕБАНЫЙ ФУТБОЛ вместе с корешами? Но таков был мой выбор. Моя психологическая зависимость сильна сейчас, как никогда. Героин разрушает мою жизнь, но он нужен мне.

Я не готов остановиться.

Но если я скажу это, собрав всю свою искренность в кулак, Тому или Амелии, игра будет окончена.

День тридцать первый 

От нас уходит Лебедь: срок его заключения здесь кончился. Большинство из нас чувствуют облегчение, потому что этот мудак уже всех здесь заебал. Думаю, такой у него защитный механизм. Он чего-то боится: этот страх прячется где-то глубоко в его сердце, но он очень хорошо ощутим для всех нас. Ко мне он всегда хорошо относился, с тех пор, как мы вместе играли в футбол. Когда он заходит ко мне попрощаться, говорит, что хочет затариться опиумом и поехать в Таиланд.

Рассказывает сказки о восточных девушек, об их огромные глубоких влагалищах, и я совсем расклеиваюсь. Трудно слушать о чужих похотливых фантазиях, когда у самого пока нет никаких перспектив.

Сейчас я убил бы человека, лишь бы потрахаться хоть с кем-то.

Запись в журнале: О кражах со взломом 

Надо быть честным с самим собой и признать я обожаю кражи со взломом! И даже не из-за финансового положения или политики классовых войн (хотя, конечно, я ненавижу - хочу ненавидеть - эти богатые роскошные дома).

Нет, в первую очередь мне интересно посмотреть, чем живут другие. Обычно я с уважением отношусь к местам, куда вламываюсь, и того же прошу от своих напарников.

В одном доме, судя по картинам на стенах и холодильнике, семья, на тот момент отдыхала в теплых краях, была очень милой, и поэтому я оставил им записку, где извинялся за неудобства и эмоциональные травмы, которые я нанес им своим поступком. Я отметил, что в этом нет ничего личного, что мне просто нужны деньги, объяснил, что мы очень легко попали в их дом, и даже выложил азы использования сигнализации в домашних условиях.

Поведение, которое я показал в своем последнем доме, который принадлежал тому королевском адвокату, где я написал на стене какую-то хуйню о Ча (исключительно для того, чтобы произвести впечатление на Бэгби, который мог тогда больших дел натворить), в общем мне не присуще.

Я знал, что поступаю неправильно, но мне всегда нравилось думать о себе как о госте, а не о воре.

День тридцать второй 

Скучаю по Кочерыжке и Лебедю (последнего, вероятно, не хватает здесь только мне). Кизбо впал в глубокую депрессию. Твердит все время одно и то же дерьмо. Каждый раз мне кажется, что сейчас он расскажет нечто чрезвычайно важное, и я сажусь рядом с ним, насторожив уши, а он снова и снова возвращается к тем временам, когда Мойра и Джимми заперли его на балконе в Форте. Люблю этого парня, но он начинает меня раздражать, и я ловлю себя на мысли, что постоянно стараюсь избегать его компании.