Читаем Героинщики полностью

И тут я вдруг слышу музыку; мое сердце пускается в пляс, когда мы с Фионой глядим друг на друга, и в эту напряженную минуту мы как бы заключаем соглашение: я твой, а ты - моя, и только потом начинаем сближаться. Конечно, мы знали, благодаря крикам друзей, лед уже давно растаял, но происходило и нечто иное. Мы никак не могли остановиться, несмотря на шутливые, а затем нервные комментарии Бисти и протесты Джоанны. И последней мы все испортили. Она хотела встретить какого-то иностранца, насладиться его континентальным хуем, прежде чем вернуться к своей обычной жизни в универе. Позже Фиона рассказала мне, что Джоанна тоже ей призналась, что все пошло не так, как она хотела. Наши с Фионой чувства несколько огорчили Бисти и Джоанну. Они совсем не интересовались друг другом, но они завидовали нам, хотя мы и не делали ничего специально.

Как же мне это понравилось!

Было ясно, что когда мы вернемся в отель где-то около Гар-дю-Нор, Северного вокзала, то будем спать вместе. Мы жили в какой-то дыре, которая принадлежала алжирцам, но мне это казалось последним поводом для сомнений. Это было словно жить с телочкой вместе, но в Европе. И сейчас все происходило на самом деле. Я вырос с двумя братьями, поэтому присутствие девушки в комнате, такой домашней, было для меня совершенно новым ощущениям. Я любовался ей, когда она лежала на краю кровати, одетая в невероятно роскошный для этого места банный халат. Когда сидела на потертом и поношенном махровом постельном покрывале. Когда она ускользала из халата и проходила в ванную комнату, где мылась и брила себе ноги. Как она не просто чистила зубы, но еще и прочищала зубные промежутки крохотной нитью. Тем, как она сидела на столе перед зеркалом и наносила макияж или красила ногти с волосами, завернутым в полотенце.

Я даже принял во внимание совет Паркера и перечитал «Ночь нежна», представляя Марка Филиппа Рентона и Фиону Джиллиан Коньерз современными Диком и Николь Дайверами, богемной парой, путешествующей по Европе, наслаждаясь интересными приключениями и наблюдая за всем миром. Для меня это был серьезный шаг. Моя сексуальная жизнь раньше представляло собой ряд горьких, скрытых и исключительно быстрых совокуплений на лестнице, в семейных спальнях или просто на грязных одеялах во время шумных тусовок. А это был настоящий декаданс, и это означало, что бедные Бисти и Джоанна тоже отчасти принимали в этом участие, потому что жили в соседней комнате, где спали отдельно на маленьких кроватях.

Затем Берлин, где происходило почти то же самое. Берлин показался мне охуенным.

Клево было кататься шестым трамваем до Фридрихштрассе, где мы садились на их У-бан, местное метро, проезжали несколько запрещенных станций на стороне коммунистов, которые закрыли с тех пор, как Берлин разделился на два фронта, и только потом появлялись на поверхности где-то на западной половине. Мы с Фионой тихонько убежали от друзей (и делали это довольно часто) и пробрались к восточному Берлину.

Я отчаянно хотел увидеть эту часть города. Там было гораздо лучше, чем в западной: никаких билбордов, которые только портили бы красоту старых сооружений. Мы трижды позавтракали от души всего за тридцать пенсов. Она сделала мне минет в парке; то была наша особая перчинка, которая становилась только острее, учитывая наличие вооруженной охраны. Почти опоздав на последний поезд, мы оказались на Фридрихштрассе и попытались вернуться в отель другим транспортом.

Позже мы сидели в кафе, пили черный кофе, а звуки города - электропоездов, гудков машин и говора людей - проносились мимо нас, даря нам странное, но прекрасное настроение, какое-то тихое восхищение. Глаза Фионы сияли, их переполняли чувства:

- Помнишь белую комнату в классе Ноэля?

- Да, она всегда была такая светлая, солнце светило прямо в глаза.

- Помню, однажды, когда солнце просто ослепляло и лучи попадали тебе на лицо, ты, прикрывая лицо ладонью, спорил с Ноэлем о формировании капитала в меркантильной Европе.

- Э-э-э ... ага ...

- Как же я тогда хотела тебя трахнуть ...

Это был триумф, но в то же время меня расстроило ее признание:

- Это было почти полгода назад ... Мы могли бы с тобой быть вместе целых ебаных шесть месяцев ...

Мы с удовольствием зашагали на восток, несколько шатаясь от дешевого вина и под брюзжание остальных в нашей компании. Мое сердце находилось в бесконечном бурном буйстве, и то же самое происходило с Фионой. Мы построили собственную безмолвную удивительную вселенную праздника вокруг себя, затягивая в него всех и вся, что встречалось на нашем пути, когда мы пели песню о Стамбул-Константинополь со сладким американским акцентом прямо в поезде, который вез нас Европой.

Почему же это случилось с Константинополем?

Это, кроме турок, никого не касается.

Перейти на страницу:

Все книги серии На игле

Брюки мертвеца (ЛП)
Брюки мертвеца (ЛП)

Заключительная книга о героях «Трэйнспоттинга». Марк Рентон наконец-то добивается успеха. Завсегдатай модных курортов, теперь он зарабатывает серьёзные деньги, будучи DJ-менеджером, но постоянные путешествия, залы ожидания, бездушные гостиничные номера и разрушенные отношения оставляют после себя чувство неудовлетворённости собственной жизнью. Однажды он случайно сталкивается с Фрэнком Бегби, от которого скрывался долгие годы после ужасного предательства, повлекшего за собой долг. Но психопат Фрэнк, кажется, нашел себя, став прославленным художником и, к изумлению Марка, не заинтересован в мести. Дохлый и Картошка, имея свои планы, заинтригованы возвращением старых друзей, но как только они становятся частью сурового мира торговли органами, всё идёт по наклонной. Шатаясь от кризиса к кризису, четверо парней кружат друг вокруг друга, ведомые личными историями и зависимостями, смущённые, злые — настолько отчаявшиеся, что даже победа Hibs в Кубке Шотландии не помогает. Один из этой четвёрки не доживёт до конца книги. Так на ком из них лежит печать смерти?

Автор Неизвестeн

Контркультура
Героинщики (ЛП)
Героинщики (ЛП)

У Рентона есть всё: симпатичный, молодой, с симпатичной девушкой и местом в университете. Но в 80-х дорога в жизнь оказалась ему недоступна. С приходом Тэтчер к власти, произошло уничтожение общины рабочего класса по всей Великобритании, вследствие чего возможность получить образование и ощущение всеобщего благосостояния ушли. Когда семья Марка оказывается в этом периоде перелома, его жизнь уходит из-под контроля и он всё чаще тусуется в мрачнейших областях Эдинбурга. Здесь он находит единственный выход из ситуации – героин. Но эта трясина засасывает не только его, но и его друзей. Спад Мерфи увольняется с работы, Томми Лоуренс медленно втягивается в жизнь полную мелкой преступности и насилия вместе с воришкой Мэтти Коннеллом и психически неуравновешенным Франко Бегби. Только на голову больной согласиться так жить: обманывать, суетиться весь свой жизненный путь. «Геронщики» это своеобразный альманах, описывающий путь героев от парнишек до настоящих мужчин. Пристрастие к героину, уничтожало их вместе с распадавшимся обществом. Это 80-е годы: время новых препаратов, нищеты, СПИДа, насилия, политической борьбы и ненависти. Но ведь за это мы и полюбили эти годы, эти десять лет изменившие Британию навсегда. Это приквел к всемирно известному роману «На Игле», волнующая и бьющая в вечном потоке энергии книга, полная черного и соленого юмора, что является основной фишкой Ирвина Уэлша. 

Автор Неизвестeн

Контркультура
Героинщики
Героинщики

У Рентона есть всё: симпатичный, молодой, с симпатичной девушкой и местом в университете. Но в 80-х дорога в жизнь оказалась ему недоступна. С приходом Тэтчер к власти, произошло уничтожение общины рабочего класса по всей Великобритании, вследствие чего возможность получить образование и ощущение всеобщего благосостояния ушли. Когда семья Марка оказывается в этом периоде перелома, его жизнь уходит из-под контроля и он всё чаще тусуется в мрачнейших областях Эдинбурга. Здесь он находит единственный выход из ситуации – героин. Но эта трясина засасывает не только его, но и его друзей. Спад Мерфи увольняется с работы, Томми Лоуренс медленно втягивается в жизнь полную мелкой преступности и насилия вместе с воришкой Мэтти Коннеллом и психически неуравновешенным Франко Бегби. Только на голову больной согласиться так жить: обманывать, суетиться весь свой жизненный путь.«Геронщики» это своеобразный альманах, описывающий путь героев от парнишек до настоящих мужчин. Пристрастие к героину, уничтожало их вместе с распадавшимся обществом. Это 80-е годы: время новых препаратов, нищеты, СПИДа, насилия, политической борьбы и ненависти. Но ведь за это мы и полюбили эти годы, эти десять лет изменившие Британию навсегда. Это приквел к всемирно известному роману «На Игле», волнующая и бьющая в вечном потоке энергии книга, полная черного и соленого юмора, что является основной фишкой Ирвина Уэлша. 

Ирвин Уэлш

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза