Героинщики

Однако начало происходить нечто странное. Выйдя из часовни, мы направились к машинам под мелким дождем, который принес с собой прохладу, отец целует меня в щеку. Он не делал этого с тех пор, как я еще в младших классах учился. Запах его лосьона после бритья и ощущение гладкости его подбородок на моей коже возвращают меня назад, в детство. Потом, когда мы садимся в автомобили и едем по Ферри Роуд на обед в гостиницу «Кен Бученен», мама обнимает меня и говорит сквозь ослепляющую маску слез:

- Теперь ты мой младшенький.

Я начинаю успокаивать ее, а сам все думаю: женщина, какая ты сумасшедшая.

Во мне борются два чувства - возмущение и нежность.

В отеле, когда я выпиваю виски и съедаю огромный хот-дог, к нам с Фионой подходит Хейзел. Между девушками будто молния мелькнула, но я слишком опустошенный, чтобы чувствовать себя неловко.

- Привет, Хейз, - я целомудренно целую ее в щеку. - Спасибо, что пришла.

Я помню о формальности и решаю их познакомить:

- А это Фиона, Фиона Коньерз. Хейзел Маклеод.

Хейзел давит Фионе руку.

- Я - подруга Марка, - говорит она.

Они обе такие возвышенные, почти трогательные, и я чувствую, как мои чувства рвутся на волю. Делаю еще один большой глоток обжигающего виски, чтобы их приглушить.

Фиона говорит вещи, которые принято говорить в таких ситуациях: рада познакомиться, жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Обстоятельства. Я отдаю Хейзел кассету «Фол», на ней пять моих любимых треков с альбомов «Slates», «Hex Enduction Hour» и «Room to Live », которые я хотел дать ей послушать. Но в глазах Фионы это выглядит, пожалуй, не так приятно. Шопенгауэр сказал, что мужские отношения определяются естественным равнодушием, а женские базируются на вражде. Опять убеждаюсь, которым умником был этот на самом деле циничный мудак.

Кассета Хейзел.

Мы с Хейзел дружили еще со школы. Со второго класса. Мы всегда слушали музыку вместе: «Velvet underground», Боуи, T.Rex, Roxy, Игги и «The Stooges», «Sex Pistols», «Clash», «Stranglers», «Jam», «Echo and Bunnyman», «Joy Division», «Gang-of-four», «Simple minds», Марвина Гейя, «Sister Sledge», Арета Франклин, ненавидели «Битлз», «Rolling Stones», «Slade», «U-2» и все вместе, каждый в своей отдельной спальни. Она мне всегда нравилась, но я ухаживал за другими девушками, более шлюховатыми, как сейчас понимаю. Девушками, которые с визгливым смехом говорили «отвалы, милый» или «не трогай меня », когда к ним подходил. Которые унизительно смотрели на меня и говорили «Фи-и-и», когда звал их погулять, будто я предлагал им какую-то групповуху. Но даже мне казалось обязательным сначала пообщаться, мне неинтересно было просто воткнуть хуй в девушку и уйти. Я всегда искал чего-то большего; какой-то драмы, дружбы, даже любви, невесть чего.

Друзья отказывались верить в то, что мы с Хейзел никогда не трахались. Она красивая, хотя и какая-то депрессивная. По духу - гот, хотя и одевается исключительно в стиле диско, в неприлично яркие цвета «Топ-шоп» все время и еще ярче – по выходных. Однажды я включил ей альбом «Black and White» «Stranglers», и мы начали целоваться и обниматься. Кажется, начал я, возможно, меня заебали уже задрочки со стороны друзей или просто мой ум снова выкинул фортель, как это часто со мной случается. Возможно, слова «Stranglers» ободрили нас.

Но кто бы это все не начал, все прекратилось, только я попытался пойти дальше. У Хейзел случился приступ паники, я испугался, когда это увидел. У нее начались судороги, она задыхалась, потом начала краснеть. Было похоже на приступ астмы, такие когда-то случались у Кочерыжки или у малого Дэйви, я уже не помню ...

Поступательный дренаж ... ДУФ-ДУФ-ДУФ, как сильный, живой человек бьет по висевшей груше в лейтовском спортзале «Виктория».

В те свои молодые времена я пытался подступиться к ней еще несколько раз, обычно - после ее подстрекательства. Но потом это снова случалось. Она сразу замирала, потом повторялся тот странный приступ; будто у нее была настоящая аллергия на секс. Она даже отсосать мне не могла, хотя часто доставала моего члена из брюк и смотрела на него, как ученый на подопытного. Однажды, когда я при ней сам доставлял себе удовольствие и вдруг кончил, сперма попала ей в ухо, на волосы и на щеку. Когда она коснулась тягучей массы, то сказала:

- Ужасно, это вещество ...

И забилась в еще более сильных конвульсиях, чем раньше. Уже потом смогла смыть это со своего лица. Когда она вернулась, ее волосы были мокрые, потому что она полностью помыла голову. Помню, как сильно хотел ее тогда, как хотел оттрахать ее по самые уши. Хотя просто увидел ее с мокрыми волосами. Пришлось снова дрочить.

Но так не могло продолжаться вечно.

Когда мы в конце концов занялись сексом, это был настоящий ужас, впрочем, это совсем другая история. Мы уже очень долго не виделись, только иногда встречаемся случайно на вечеринках, чтобы послушать музыку, иногда занимаемся ужасным сексом. На самом деле ужасным. Мы оба зарекаемся, что этого «никогда больше» не произойдет, но всегда кто-то из нас, обычно она делает первый шаг.