Герцеговина Флор

Так вот в суете никто не заметил, как солнце скрылось. Звезды тут же проклюнулись на низком летнем небе. Пленники все во дворе стоят. Ни слова друг другу не скажи, знак какой не подай. Попробовал было Иван свистнуть, так ему рот быстро барахлом каким-то заткнули. Опять тихо. Но вот уже при свете факелов кто-то из терема выскочил, знак охране сделал, чтобы пленников внутрь завели. Охрана пленных от столбов отвязала, руки освободила и даже повязки с глаз сняла, чуть не в пояс кланяется, мол, валяйте, гости дорогие, входите! Шутка ли, сам князь просит! Пленники переглянулись, порадовались, что все живы и невредимы. Отправились в терем. Зачем хозяев ждать заставлять?

То, как выглядел хозяин здешних мест, удивило не только доктора Сатеру, но и Василису. Они ожидали увидеть грубого мужика в такой же длинной рубахе, как у всех местных мужчин. Конечно, с вышивкой, камнями и прочими цацками. Но увидели совсем противоположное. Лицо у князя было тонкое, глаза бездонные, волосы черные, сзади, как говорят американцы, в «хвост пони» собранные. Бледность аристократа и пальцы хирурга. Одет он был тоже по моде нездешней. Костюм не менее чем за две тысячи — от Армани, рубаха белоснежная и тонкая без воротничка с тремя переплетенными латинскими буквами YSL, туфли от «Бали», часы — от «Картье». Ну, прямо картинка из журнала мод! И вот эта «картинка» оживает и движется прямо к гостям:

- Глазам не верю, ну прямо не могу поверить глазам! Сам, сам доктор Сатера!

Доктор, конечно, улыбнулся — и в такой глуши известен — ну надо же, а сам все руки потирает, уж больно веревки глубоко врезались. Князь продолжает соловьем разливаться: мол, прошу садиться, да как жаль, что не сразу принял! Да еще жальче, что не за того, да и за друзей простите… Или коллег? Ну, все равно, мол, виноват-виноват. А тут стол покрыли скатертью батистовой с вышивкой, да как понесли блюда! На закуску: раки вареные, семушка прозрачнокрасная, судак фаршированный, осетринка рассыпчатая, и икра такая-сякая-разтакая, и овощи разные. А птицы! Птицы всяких видов… Копченые, конечно. У Сатеры с друзьями прямо судороги по лицу начались — до чего аппетитно все! Неужели и поесть дадут?! Haпитков — море! И князь очень вежливо каждого чуть ЛИ не сам рассаживает. Вот здесь удобнее, а здесь не дует. Даму поближе к себе, из уважения, конечно, но доктор заметил, как глаз князя вспыхнул. Понравились князю девушка. Как уселись, челядь побежала. И у графинов вина льют, тарелки меняют — не уследишь, блюда все расставляют и расставляют. Ну, чистый тебе «Максим» парижский! Доктор только гласим и хлопает, да что же это такое: кино — не кино, Театр? А может быть, сон? Но на жизнь точно не похоже.

- Что, антураж удивляет? — спросил князь.

Сатера только плечами пожал, потому что от вида угощения у него полный рот слюны набрался, по фенологическому закону.

- А между прочим, вот так наша Русь и трапезничала когда-то…

- Ну, Русь не Русь, — доктор сглотнул слюну, — князья да бояре возможно…

В ответ князь улыбнулся многозначительно, взял руку Василисы в свою, и поднес к губам:

— А ваше лицо мне тоже знакомо. Вы в кино снимались? Василиса только плечами пожала, может, и снималась.

- Может быть, значит, — князь иронию и скепсис видно тонко чувствовал, заострять вопрос не стал, а продолжил играть роль хозяина. — Пейте, ешьте, господа! — учтиво кивнул гостям и сам вилку взял. — Кто же это на голодный желудок разговаривает? Только на закуски не очень налегайте, потому что еще и горячее, и десерт…

Приступили, наконец, помолясь. Сначала пошибче, потом притормозили, потому что обильная пища гостей расслаблять стала: и Сатеру, и Ивана. Только Василиса трезвым глазом смотрит. А хозяин слугам кивает да руками водит, как дирижер. Слуги стаканы наполняют, тарелки меняют, да еще и поперчат, если только пожелаешь. Белого вина попили, красного — пожалуйте. Красного попробовали — нате вам янтарного. И рыба тут на столе плескалась, и гуси-лебеди проплывали, и змеи, фаршированные всякой всячиной, ползали. Ну, фигурально выражаясь. Как пауза выдалась, хозяин к доктору обернулся.

- Не думал, что мы с вами когда-нибудь еще встретимся, уважаемый доктор Сатера! Я же учился у вас. Да-да! Бегал на лекции, впитывал идеи о жизненности традиций. О проникновении старины в современность, о достоверности сказок… Прекрасные были лекции.

Тут доктор Сатера, как воспитанный человек, поклонился, а князь продолжал:

- Более того, я ведь на вашем семинаре был! Неужели не помните?

Доктор усилием воли направил часть крови от желудка к мозгу. Из последних сил напряг память, и вдруг его осенило: «Бессмертнов!»

- Это я там был Бессмертнов, — тонко улыбнулся князь, — а здесь я Бессмертный.

Будь это не жизнь, а какое-нибудь низкопробное кино, после этих слов непременно бы сверкнула молния, ударил бы гром, зазвенели бы стекла и произошла бы всякая прочая ерунда. А тут: ударили барабаны, зазвенели струны и вышли танцевать лесные феи и русалки, и запели сирены, дивно и маняще…