Герцог Ворон

Во-первых, меч оказался до невероятного нежен и хрупок. Настолько, что когда я в первый раз провел спарринг на боевом оружии с применением усиления, то случайно его сломал. Да, да, раз и сломал. А что я хотел? Чужое оружие и доспехи оказались не пластилиновыми и прорубаться от моего богатырского удара не собирались. Даже сейчас я старался попасть куда угодно кроме жесткой части доспехов и металлического канта щита, а также как можно меньше парировать, чтобы меч не тупился. Ведь потом мне придется самому, вручную его затачивать, чтобы, по словам Киранеля, «понять, насколько важно в бою правильно наносить удары» и то, как важно следить за состоянием своего оружия. В общем — если я не хотел час сидеть над точильным кругом, то нужно было не только правильно двигаться, но и правильно бить.

Вторым его минусом была ценна мечей. Дело в том, что из того металла, который требовал один клинок можно было сделать три или четыре топора, в умелых руках не сильно уступающих мечам в смертоносности. На первый взгляд герцогу на такие мелочи вроде бы зазорно обращать внимание, вот только у половина пехоты использует в бою традиционные для империи полуторники и обеспечение ими лежит на моих плечах, что выливается в ощутимые затраты даже для меня.

К тому же, чем сильнее воин, тем крепче должно быть его оружие. Поэтому лучшим латникам и рыцарям нужны мечи из освященного в монастырях оружейного сплава, который в разы превосходил простую сталь. Ее изготовлением занимались специальные ордена монахов, хоть и не требовавшие денег напрямую, но нуждавшиеся в постоянных пожертвованиях, ведь они отдавали все свое время молитвам и ритуалам, освещая сталь, и у них просто не оставалось сил вести собственное хозяйство.

«А ведь в скором времени нужно будет увеличивать их количество» — Подумал я, сближаясь и совершая резкий удар яблоком по щиту. Благодаря этому не нужно было сдерживать силы, так что гвардейца слегка покачнуло. — «Мастерские, под патронажем Луки, как и недавно открывшиеся новые тренировочные залы, уже скоро начнут давать мне дополнительный поток воинов. Нужно озаботится, чтобы в будущем у лучших из них появилось достойное оружие»

Третьей причиной, по которой я терпеть не мог мечи, был тот факт, что почти всегда они играли роль запасного оружия. Вот в чем загвоздка: каким оружием наносит первый удар рыцарь? Правильно, копьём. Чем в первую очередь отоварит латник напавшего на него орка? Щитом. И я не преувеличиваю — элитную пехоту в первую очередь учили обращаться щитами, а только потом с теми бандурами, которыми по недоразумению назывались полуторными мечами. Мне как будущему рыцарю за меч нужно будет хвататься только в том случае, если я случайно пролюблю свое копье, которое местными делается такого размера, что сломать его та еще задачка.

Исключением из описанной ранее цепочки были ангелы, но был один нюанс. Ту рельсу, которую в бою использовал Киранель, можно было лишь с огромной натяжкой назвать мечом. Слишком он был толстым, длинным и несбалансированным для рук человека. Вот только ангелам, как летающей и невероятно сильной от природы расе, такое оружие подходило лучше всего.

По этой причине я никогда не учил стиль Киранеля, перенимая традиционное для империи владение мечом.

Вообще фехтование в Асхане было развито гораздо лучше, чем в моем старом мире. По крайней мере на мой дилетантский взгляд. Да, на Земле существовали десятки школ, начиная от той же Японии, где каждый уважающий себя мастер в конце концов придумывал свой, оригинальный стиль, заканчивая Испанией, где благородные идальго возвели владение рапирой и кинжалом на какой-то невероятный уровень.

Вот только было у всех этих школ одно ограничение — они все создавались под человека. В Асхане, где существовали десятки не похожих друг ни друга рас, техника владения мечом, как главным оружием, имела много уникальных проявлений.

Например эльфы. В этом мире они славились не как долгожители (те же гномы и наги не сильно им уступали), а как приверженцы гармонии и обладатели невероятной ловкости и реакции. Об их знаменитых танцорах, использующих в бою две длинные широкие сабли, слагались легенды и не зря.

Киранель, как и любой ангел, обучался мастерству каждого народа Асхана и спокойно показал мне, что такое знамениты «танец с клинком». Взяв в руки два тонких клинка, максимально похожих на эльфийские сабли, он начал привычный любому фехтовальщику бой с тенью, который со временем и вправду стал походить на танец. Плавный, скользящий, основанный на уклонении и прохождении на волоске от опасности, он был прекрасен в своей красоте, но наблюдая за бликами на кромке клинков, любому становилось понятно насколько он опасен.

Как для врага танцора, так и для него самого.