Герцогиня

В этот момент она попала мне в руки, "в лапы Зверя Лютого". И, следуя привычной ей "выученной беспомощности", увидела во мне своего нового покровителя, защитника, хозяина. Потому, что я не мучил её. Конечно, попользовался не спросясь. Но — по-дружески.

Приняв решение, она ему следовала. Чётко, последовательно. Демонстрируя уровень психологической устойчивости, нечастый в людях. Будь то мои оскорбления в духе "бублика" с начинкой из чертовщины, презрительное отношение к её матери или принудительный стриптиз перед толпой звереющих недохомнутых сапиенсом самцов. Оказавшись под мощным эмоциональном давлением, она, защищаемая, по сути, лишь своей верой в меня, не впала в панику, истерику, беспамятство… Не свихнулась, наконец.

Кроме таких личных, "голых", "банных" свойств, у неё были и "общественные". Лейблы: "княгиня русская", "урождённая рюриковна". Жизненный опыт аристократки, включающий некоторые не-общие знания и умения. Этикет, грамотность, ведение дворцового хозяйства, уровень и направленность мышления, традиции и манеры, принятые в княжеской среде. Ещё и лично её знание, пусть минимальное, немецкого языка и каменного строительства. Печные трубы высотой в три этажа… не только мастеров сложить, зрительниц такого, на "Святой Руси" — единицы.

У меня "в хозяйстве" образовалось две "редкости", две княгини. Княгинь на всю Русь и полсотни не наберётся, а у меня парочка. Я ещё ничего не думал, но, как породистый пёс на охоте, нервно нюхал воздух. В предвкушении. "Как бы мне бы тут бы чего-нибудь… поуелбантуривать".

"Не было ни гроша, да вдруг алтын" — русское народное.

Софья и Ростислава. Не просто "вообще княгини". Две ярких личности. Две весьма необычных женщины. Позволяющие, по свойствам их, создавать новые возможности. Для меня. Если вы в галечной россыпи находите две жемчужины, то… Носить напоказ — как получится, но, минимум, вы уделите им внимание, рассмотрите тщательно.

Человек с такими личными свойствами, как у Ростилавы — редкость. А я — жадный. Превратить эту душу в кусок гниющей падали…? — Жаба не велит.

Сходно моё отношение к Софье Кучковне. Она опасна. Но интересна. Очень. И как "голая" личность, и как социально действующая персона. Доверять ей нельзя. Не враждебна, но убийственна. Играя "свою игру", подвела меня "под топор".

Была бы она одна — я бы свою "жабу" придушил. И стало бы на свете одной Софьей меньше.

"Лучше в Волге быть утопимою,

Чем на свете жить нелюбимою".

В смысле: сильно нелюбимой "Зверем Лютым".

Но эта ж… змеюка так плотно сплела свою судьбу с судьбой Ростиславы! Теперь они как иголка с ниткой — куда одна, туда и другая. А дочку её убивать… не хочется. И не убивать… не можется.

"Буриданов осёл". Это — я. С Буриданом лично не знаком, а вот что осёл — точно.

И я начал думать. Сходил в церковку нашу, перед "Исполнением желаний" на пятках ночь просидел. В одних подштанниках. Почему? — Меня, когда сильно думаю, посторонние ощущения раздражают. И прикосновение одежды — тоже. А так уставился на юную улыбающуюся Марию Иоакимовну с младенцем, зрачки расфокусировал, взгляд в себя. И давай перебирать пальцами души, помахивая там же бритвой Оккама, свои планы и возможности, желания и вариации.

***

Интересный процесс. Вот проблема. И ты вокруг неё… как мужик с дрыном вокруг танка. Стук-грюк. Бестолку. Отойди, подумай. Чем она тебе жить мешает? Что у неё внутри? Как она устроена? Почему она такая… противная? Бить не надо. Надо понять. Себя. Что мне (мне!) в этой хрени не по нраву? Креста на ней нет? — Нарисуем! Убегает? — Камней в катки набьём. Пахнет плохо? — Пописаем на неё дружно, будет как угол родной избы.

Так, изучая внешние проявления свойств "проблемы", приходишь к вариантам её решения.

Иногда — просто обхода. "Обнови версию и будет работать". "Холодный перезапуск и всё путём".

Иногда — сущности. "В танке — экипаж, горючка, боеприпасы. Когда все три кончатся — станет просто грудой железа".

Рассматриваешь проблему с разных сторон, крутишь её в мозгу. Посматриваешь. Как она себя в реале проявляет. Набираешь материал. Потом — скачок. Идея. Гипотеза. Озарение. Вон те бочки на корме — с горючкой. Сделать дырку, кинуть факел, выгорит до пепелища.

Проверили? — Не работает. Ищем новое озарение.

***

Перед иконой, меня и озарило.

Очень приятное чувство. Когда до чего-то додумался.

Потом начал плеваться.

— Да ну… чистый бред… ничего не выйдет… сдуревши-свихнувши…

Радость открытия сменяется грустью. От осознания его ложности, сомнительности, недостоверности… Но выход — замаячил. И по кругу: что я хочу, что я могу, что я, исходя из второго, должен сделать для достижения первого.

I want, I can, I must…

Авантюра. Многошаговая. Облом возможен на каждом.

Перед заутреней пришли служки — пришлось к себе перебраться. Спать не могу — начал записывать. Как Маяковский. Он как-то во сне придумал сравнение:

"Как солдат,

Обрубленный войною,

Ненужный,

Ничей,

Бережет свою единственную ногу".

Владимир Владимирович записал ключевое слово "ногу" обгорелой спичкой на пачке папирос. И снова заснул. А утром долго ломал голову: и что ж это такое я имел ввиду?