Герцогиня в изгнании

Сразу захотелось повозмущаться, высказаться о том, какие неприятные моменты приходится терпеть и ради чего? Чтобы потом вновь обозвали уродиной, спустили собак, а то и камнем швырнули? Всё равно ведь не дождёшься благодарности. Как же всё-таки тяжела жизнь тёмного мага, тем более, если тебе достался настолько редкий вид чёрной магии.

Хоть мысли мои пребывали в беспорядке, обряд я провела уверенно и быстро. Каждое слово на своём месте, каждое действие производится точно, будто я занималась этим всю жизнь, а не просто наблюдала за чужой работой.

Рука не дрогнула даже в последний и самый спорный момент колдовства, за что тихо наблюдающая наставница похвалила:

— Молодец. Чистая работа. Скоро мне нечему будет тебя учить.

— Хотите от меня избавиться? — С долей опасения пошутила я, осеняя маленькую могилку змеи знаком скорейшего перерождения. Мне было жаль отбирать её жизнь, но лучше змея, чем младенец. Законы некромантии суровы, потому таких как я и ненавидят.

— Что ты, глупая, — мягко отвечает наставница, подходя ко мне ближе. Её клюка тонет в земле, не смотря на копытце, но она всё равно наклоняется, чтобы погладить меня по голове и сказать: — Для меня ты словно родная дочь. Куда же эта старая карга сможет от тебя деться.

— Вы не старая, — бормочу, пытаясь скрыть смущение. Редкие проявления нежности всегда заставляли меня краснеть.

— Правильно, я древняя, — смеётся мой самый родной человек во всём мире. — Ведь я умудрилась повидать даже деда нынешнего короля! У него, кстати, были такие же прекрасные рыжие кудри как у тебя.

Узловатые пальцы наставницы берут кончик моей косы и щекочут мой нос. Я фыркаю и поднимаюсь, спеша обуться, а заодно колко заметить:

— Как и у половины сартийцев, наставница. Тут куда не плюнь, в рыжего попадёшь.

— Эх-хе-хех, — вздыхает моя названная мать, — не умеешь ты принимать комплименты. Я ей говорю, что она похожа на венценосную особу, а она огрызается.

Ворчание мной было проигнорировано и, взяв в одну руку пустое ведро с мешочками, а второй подхватив наставницу под локоть, я медленно пошла в сторону нашего ветхого дома.

— Я и комплименты — не совместимы, вы же знаете, — в итоге спокойно ответила я, едва мы миновали крайний рунный столб.

— Просто не нашёлся парень, который оценит то, что скрывает это родимое пятно, — завела старую песню наставница, и я возвела глаза в уже тёмное небо. Звезды сегодня светили ярко, освещая узкую тропу среди молодых деревьев нового леса.

Чтобы не углубляться в споры я просто произнесла:

— Помимо уродливой отметины есть ещё некоторые моменты отпугивающие ухажеров.

— Например, твоя любовь к прогулкам по кладбищам? — хмыкнула наставница, поглядывая, как я упрямо вздёргиваю подбородок. Где хочу там и гуляю! — Да, да, знаю я, куда ты сбегаешь, когда не занята домашними делами

— Среди могильных камней в меня никто не тычет пальцем. Там, между прочим, самые тактичные обитатели. А ещё в месте последнего пристанища меня не пытаются убедить, что это, — я указываю на поврежденную часть своего лица, — не помешает мне найти своё счастье.

Может, прозвучало слишком грубо, но меня порядком раздражала вновь поднятая тема.

— Красота не главное, — прошелестели тихие слова наставницы.

— Так говорят лишь те, у кого она есть. Вот вы точно были очень красивы.

Я не лукавила. Пусть теперь лицо наставницы покрывало множество морщин и от зубов почти ничего не осталось, но трудно было не заметить некогда красивый профиль, глубокий взгляд и даже сейчас густую копну волос.

— И что мне это дало? — последовал грустный вопрос. — Ни дома, ни семьи, если бы не нашла тебя, так бы и доживала свой век в одиночестве. Поэтому я и говорю, Медея, красота не главное, важно то, что у тебя на душе. Вот моя душа была полна жадности, за которую я и заплатила всем, что было дорого.

Повисла тишина, после чего я удручённо произнесла:

— Тогда у меня проблема, наставница. Во мне слишком много злости, вы это знаете, так что не быть мне счастливой.

— Злиться нормально. Тем более, когда у тебя есть причины. — Сухая ладонь успокаивающе похлопала меня по руке. — И поверь, она пройдёт, как только на твоём пути появятся правильные люди. Просто жди и постарайся не распугать их до того, как они разглядят твоё доброе сердце.

Намек был понят, но я сделала вид, что мне невдомек, о чём последние слова наставницы.

— Некроманту нельзя иметь доброе сердце, — озвучила я очевидную истину.

— Наоборот, — поспешно оспорили мои слова. — Как только ты очерствеешь и перестанешь жалеть каждого принесенного в жертву гада, ты превратишься в чудовище. Запомни это, Медея, будь сильной, стойкой, но никогда не становись жестокой, иначе… мне останется только помолиться за твоих врагов.

Иногда меня явно переоценивают, потому я решила внести ясность:

— Вы зря волнуетесь. Мне нет дела до злых языков: они так часто жалили меня, и моя кожа стала настолько толстой, что её теперь не прокусить. Да и что я могу против толпы?

— Тогда зачем ты напугала мальчишек и напустила на их матерей мрачных духов? — прямо сказала наставница осуждающе глядя на меня снизу вверх.