Герцогиня в изгнании

С затаённым страхом перевела взгляд на того, кто меня спас и оторопела. То, что уничтожило часть войска Альберта (к несчастью большую его часть), оставшуюся после стычки с моей нежитью, точно должно было иметь клыки и когти, но сейчас передо мной на спине лежал обычный мужчина. И выглядел он очень странно для этих мест.

Чёрные волосы непривычно длинными прядями-змеями разметались по опавшей хвое. Завидные пряди местами тлели после соприкосновения с огнём, но воспламеняться и наносить ещё больший урон причёске явно не собирались — влага с земли успешно гасила очаги возгорания. Зато смуглая кожа молодого мужчины пострадала куда сильнее — половина его лица была скрыта ожогом, как и почти весь оголённый торс. В последнем скорее всего виновата не самая подходящая для севера одежда. Точнее: просторный балахон из чёрного шёлка, больше напоминающий халат без пояса и пуговиц, который держался только на широких плечах, предоставляя возможность скрыть узкие бёдра и длинные ноги очень свободным штанам, сужающимся к щиколоткам. А обуви у моего спасителя вообще не оказалось.

Заметив, как несладко пришлось брюнету, я рискнула и придвинулась ближе, чтобы лучше рассмотреть его. Может в воспоминаниях Этерии найдётся похожее лицо — она всё же окрутила много разных магов и нельзя исключать вероятность, что кто-то мог захотеть её спасти, каким-то образом узнав о планах императора.

Вот только как бы я не вглядывалась в острые черты лица, которые стоит отметить, были очень привлекательными, узнавания не приходило. Мужчина, рискнувший ради меня жизнью, оставался мне не знаком. Но тогда зачем ему вмешиваться и натравливать на людей Альберта некое существо, способное так лихо разобраться с подготовленными людьми, а потом самому прыгать в огонь? Непонятно.

Размышляя о личность своего спасителя и о том, кто же ему помог избавиться от людей императора, я так задумалась, что, не удержавшись, вздрогнула, когда глаза мужчины резко открылись и… почему-то очень раздражённо посмотрели на меня.

Удивительная радужка, напомнившая мне тёмную часть малахита, почти скрылась за зрачком, а её хозяин вдруг просипел:

— Говорил же …. Не ходи… Что ж ты такая… упёртая…

На меня будто ушат ледяной воды вылили. Потому что я узнала этот голос! Да, в прошлый раз мне этого не удалось, потому что он говорил очень тихо, когда прижимал меня к двери моей спальни, но сейчас было невозможно спутать бархатный баритон стража с любым другим голосом.

Что? — заторможено соображала я, переводя взгляд на мужские руки и видя те самые красивые пальцы и неизвестные мне символы на уцелевшей коже. — Кассиан? Это ведь точно Кассиан.… Но… как? Как такое возможно? Страж никогда, и ни при каких обстоятельствах не сможет принять облик человека…, — сама не заметила, но начала бормотать вслух, видимо, чтобы поверить в свои мысли.

Да, не сможет, ведь страж это безликая тень, способная только повторять те обличья, которые заложены в его основу. А главное правило создания этих существ — никакого облика человека, потому что тогда страж становится нестабилен, перестаёт подчиняться и всегда сходит с ума. Но даже если предположить, что создатель Кассиана нарушил основное правило, он бы всё равно не превратился в мужчину, скорее принял бы такую же теневую форму человека, как обычно делал это с животными. А тут… и настоящая кожа, и очень реальный цвет глаз (одна из самых невозможных деталей в плане воспроизведения), и натуральные волосы говорили только об одном…

Сглотнув набежавшую слюну, я посмотрела в слишком живые глаза для искусственного создания, и прошептала:

— Ты — человек…, — и это был не вопрос.

* * *

Банши* — тёмный дух, предвестница смерти, чей крик способен убить.

Глава 36.

Веки с побелевшими ресницами опустились и, предположительно Кассиан, хрипло выдохнул:

— Пока сам не понимаю,… кто я есть…, — сказав это мой неправильный страж, кажется, потерял сознание.

Удивление и настоящий шок мешали думать, потому пришлось крепко зажмуриться, чтобы собраться с мыслями. Мне нужна трезвая голова.

Ровно через три удара сердца я открыла глаза собранная, спокойная и максимально отрешённая от внезапной правды о личности стража. Подобный подход помог начать быстро размышлять о главном — спасении жизни.

Так, трясти Кассиана в такой ситуации глупо, а так же опасно — раз он человек, то может умереть от болевого шока, потому сейчас ему необходимо оставаться в покое. Однако и бессознательное состояние может оказаться губительным — холод не только помогал в данный момент справляться с болью от ожогов, притупляя жжение и снимая опухоль, он был способен ухудшить состояние ран. Помимо этого пока Кассиан без сознания, кровь в его венах замедляет бег, и температура тела падает, что грозит смертью от холода. Пожалуй, первым делом нужно решить именно этот вопрос.