Гесериада

— Ладно, дядюшка, едем! — говорит Гесер и выступает на вершину Ондор-улы, захватив свой лук, называемый Дагорисхой. Берет он свою стрелу по прозванью Исманта и говорит ей:

— Ах, стрела моя, Исманта! Первым делом порази ты караульную заставу ненавистных врагов, и обратно угоди упасть на том берегу Хатунь-реки, там потом я найду тебя. А уж если не выйдет дело, то угоди упасть обратно в ставку, там найду тебя.

Натянул он лук и выстрелил по-хубилгански. А у трех ширайгольских ханов было три таких добрых молодца: один мог все разглядеть на три месяца пути, другой был борец с мертвой хваткой, а третий — только сцапать ему что своей растопыренной пятерней, того уж не выпустит.

Посмотрел тот, который видел на три месяца пути, и говорит:

— Приближается к нам не то беркут, не то ворон, в когтях сжимает что-то железное!

— А куда он направляется? — спрашивают два другие.

— Летит-то он прямо на нас, да так несказанно быстро, что хорошенько не разберешь! И с этими словами Глазастый вскакивает и вопит:

— Вот она беда! Вставай, ребята! Это не беркут и не ворон, как мне показалось, а стрела. Ты, Цапун, хорошенько цапай!

— Мне-то пусть только попадется, уж я не выпущу! — отвечает Цапун.

— Трудная это штука! — говорит Глазастый. — Пусть-ка Силач ухватится за поясницу Цапуна, а я уцеплюсь за поясницу Силача!

И все они так ухватились друг за друга, а Цапун взял наизготовку свои пригоршни да и сцапал стрелу по самой средине. Тут стрела и понесла всех троих по поднебесью, подлетела к Хатунь-реке и, поносив их над прибрежными топями-мочажинами, упала туда. Все трое и потонули в болотах. А стрелу переняла Гесерова сестрица Бэва-Донгцон и метнула. И вот стрела, будто выпущенная вверх, падая обратно, вонзилась в землю при истоках Хатунь-реки.

* * *

Ведет Цотона Гесер, ведет семь суток, не давая ему пищи. Приуныл с голоду Цотон. Вдруг видят лежит на дороге куча лошадиного помета.

— Эвона, сколько продовольствия! Что за славная еда для того, кто поизрасходовался! — говорит Гесер.

— Поем-ка я, — отвечает Цотон. — Я ведь уже давно поизрасходовался.

Гесер предложил ему есть:

— Есть так ешь, дядюшка, но не подумай, что это помет, это масло.

Поел Цотон, и едут дальше. Опять попадается им на дороге находка, ремень от пут.

— Эх, что за добрая еда валяется! — говорит Гесер.

— Погоди, милый, я поем! — говорит Цотон.

— Ешь, — разрешает Гесер. Да не подумай, что это сыромятный ремень — это хубилганская пища.

Цотон взял и съел. Едут дальше — лежит на дороге мельничный жернов.

— Цотон, — говорит Гесер, — ты как-то присоветовал моей Рогмо-гоа прятаться здесь, на урочище Шара-тала. Так это и есть, должно быть, та брошка-талисман, которую она потеряла, когда пряталась тут. Надень-ка ее!

— Да как же, мой родной, поднять-то ее? — силится Цотон, но напрасно.

— Я пособлю тебе надеть, вот тут кстати у нее дыра! И с этими словами Гесер приладил к жернову веревку и ею же опоясал Цотона по лопаткам.

Пройдя в таком положении некоторое время, Цотон говорит:

— Теперь, мой Богдо, не могу идти за тобой, теперь, видно, помру без припасов; я вернусь!

— Так, зачем же ты сам назвался в поход?

— Родной мой, ворочусь, пока жив!

— Ворочайся, дядюшка! — говорит Гесер. — Посмотрел хорошенько на Цотона и видит: по лопаткам у него хрящи пообсеклись, из-под ключицы сердце видно, а из подмышек — легкие. Тронулся Цотон в обратный путь и все время он шел, то падая, то опять поднимаясь под тяжестью мельничного жернова. Увидал его старик Санлун, заулюлюкал; сбил его с ног и давай давить мельничным жерновом. Тут подоспел Царкин:

— Не души его, Санлун, оставь! Что толку убить его?

И уговорил отпустить Цотона.

18 Дух Цзаса-Шикира просит у Гесера сердце своего убийцы и завещает мстить ширайгольцам хитростью

Едет Гесер долиною Шара-Тала. Не успел он перейти по ту сторону Хатунь-реки, а стрела Исманта тут как тут.

— Ага! — говорит Гесер. — Видно, сразила ты кое-сколько злобных врагов! И втыкает стрелу свою в колчан. Поскакал Гесер, едет склоном Куселенг-обо и вдруг слышит оклик: «Ах, Гесер мой!»

«Откуда же это?» — думает он. «Откуда в этой пустыне, где нет ни человека, ни даже собаки или птицы, послышался мне человеческий оклик?» Осмотрелся кругом — никого нет.

Но ведь только что слышался окрик: «Гесер!» Откуда бы это? Что за диво?

Дальше — опять кто-то крикнул ему: «Погоди, Гесер!» И опять озирается Гесер и что же видит? Садится к нему на переднюю луку седла странный коршун — спереди птица, а сзади человек, — садится и плачет — причитает:

— Милостивый мой, мудрый Гесер-хан, искоренитель десяти зол в десяти странах света. В этом мире я — возлюбленный твой старший брат, Цзаса-Шикир! — И он подробно рассказал Гесеру все, что с ним сталось. Слыша его речи, громко зарыдал Гесер. Всколыхалась тогда Златонедрая Земля, растрогались и зарыдали все твари живые. Поставил Гесер жертвенник и успокоил Землю.