Гессенская волчица

– Какой позор, – выдавил из себя Михаил Николаевич. – Какой позор для нашей семьи…

– Я позволю себе зачитать, что написал Николай Михайлович в своём дневнике на второй день после рождения Цесаревны, – продолжила Императрица. – «Ну и дела. Только что получил сообщение, что Александра Феодоровна разрешилась дочерью. Что же теперь будет? Захватит престол, который ей не принадлежит? Она торжествует, но надолго ли эта гессенская стерва удержит власть?!»

Аликс многозначительно умолкла, пристально глядя на Николая Михайловича.

– Ну что же, – оживился хозяин дневника. – Раз Ваше Величество не чурается того, чтобы натравливать полицейских ищеек на членов Императорской Фамилии, то Вам следует знать, что думают и говорят Ваши подданные.

– А вот и совсем свежие записи, – Александра Фёдоровна перелистнула дневник. – «Обходительность не в природе царицы. Она с большим трудом выжимает слова, всем своим видом показывая своё пренебрежение. Гессенка от природы явно нерасположена к роду человеческому. Откуда у неё такое огульное недоверие к людям? Но это и хорошо, ибо вследствие своей замкнутости она лишена всякого ореола популярности. Александра Феодоровна – это лишь ходячий портрет. Её обхождение есть лишь отбывание официальной повинности. Из неё ничего не излучается.»

В глазах Николай Михайловича засверкали молнии. Великий Князь гордо поднял голову, пристально глядя на Императрицу.

– La societe vous deteste!²⁴³ – перешёл он на французский. – Своими поистине безумными распоряжениями Вы толкаете Россию в революцию!!! У России нет иного пути, как путь европейский, путь парламентаризма! И если бездумные правители будут противиться этому пути, Россию ждут кровавые перемены!

Императрица натянуто улыбнулась, закрыла дневник и ответила:

– Я прекрасно знаю, что существуют дурные люди. Они и при дворе существуют. Почему они меня ненавидят? Потому, что им известно, что у меня сильная воля и что когда я убеждена в правоте чего-нибудь, то я не меняю мнения, и это невыносимо для них.

– Вы утопили в крови Финляндию, Ваше Величество! С Вашего соизволения были расстреляны несчастные студенты! С Вашего соизволения начались гонения на евреев! – голос Великого Князя звучал обличающе, в то же время затравленно, как у пойманного на горячем преступника. – Я не могу понять, как можно было устроить такое позорное гонение на Ротшильдов, если Россия на протяжении десятилетий пользовалась еврейскими деньгами! Именно Вы, Ваше Величество, превратили Россию в кровавую азиатскую деспотию! Но ежели Вас прельщает участь Марии-Антуанетты, то зачем же Вы ведёте всех нас в пропасть? Скажите, зачем Вы упорно тянете нас всех, всех, на эшафот?

– Вы абсолютно не правы, упрекая меня в излишней жестокости. Жестокость была вызвана крайней необходимостью, и ежели Вы этого не понимаете, тем хуже для Вас. Миновало время великой снисходительности и мягкости – теперь царство воли и мощи! Мои подданные будут принуждены склониться и слушаться моих приказов! Я научу всех повиновению. Смысл этого слова для многих моих подданных чужд: они просто избалованы добротой и всепрощением!

Слова Императрицы звучали громко, чётко и отрывисто, как ружейные выстрелы, не оставляя у присутствующих никаких сомнений в том, что она высказывает свои самые тайные, самые сокровенные мысли.

Николай Михайлович, припёртый к стенке, был на грани истерики, он решился идти до конца и высказать всё, что накипело на душе за прошедший год.

– Вы не понимаете, Аликс, что ныне на дворе конец девятнадцатого века, и что управлять Россией, как то делали в своё время кровавые маньяки Иоанн Грозный или Пётр Великий – уже не получится! Кнуты, виселицы, четвертования, плаха и топор – это всё уже в прошлом!!! России нужно переходить на европейский путь развития, а Вы с графом Игнатьевым тянете её в мрачное Средневековье! Неужели кого-то так прельщают лавры Малюты Скуратова? – голос Великого Князя сорвался на крик. – Да поймите же, что в России Вы всегда будете лишь немкой из захудалого Гессен-Дармштадта, и что Вы никогда не сможете завоевать любовь русского народа!!! Вы всех нас погубите, и Россию и нашу семью!!!

– Я не собираюсь с Вами препираться, – презрительно ответила Аликс. – Я искренне люблю Россию и люблю всех моих подданных. Но Россия – это не республиканская Франция, которая запятнала себя, отправив на гильотину несчастного Людовика. России нужен не парламент, а кнут и железная рука, карающая и направляющая… Мне весьма жаль, что Вашему Высочеству не дано этого понять. Вы, вероятно, позабыли, как закончил свои дни подлый изменник Philippe Egalité, ²⁴⁴ который голосовал в Конвенте за предание короля казни. Пусть каждому воздастся по заслугам его…

Императрица встала, давая всем понять, что больше говорить не о чем. Направившись к двери, она на мгновение остановилась и обернулась к Николаю Михайловичу: