Гессенская волчица

Канцлер, видя, что Александра Фёдоровна пребывает в хорошем расположении духа, решился.

– Я буду просить Ваше Величество произвести определённые перестановки в правительстве. И начать – с меня, с министра иностранных дел…

Царица удивлённо посмотрела на Игнатьева, не понимая, что же именно он предлагает. Канцлер продолжил:

– Я одновременно совмещаю должности председателя Комитета министров, канцлера, министра иностранных дел и постоянного члена Комитета Государственной Обороны. И нагрузка всё возрастает, мне приходится отвлекаться на многие дела. Пост министра иностранных дел имеет первостепенное значение. Вот почему, Государыня, я хотел просить о назначении министром иностранных дел действительного

тайного советника Нелидова. ²⁶³

– Я не знакома с ним… Чем он замечателен?

– Он ныне наш посол в Константинополе. На дипломатической службе состоит уже сорок лет. Условия Сан-Стефанского договора мы писали вместе с ним. И переговоры с турками вели совместно. Я верю ему и считаю наиболее подходящим для поста министра.

– Я Вам обещала карт-бланш на назначения министров, – напомнила Александра Фёдоровна. – И я своё обещание сдержу. Есть ли ещё предложения по министрам? Если кто-то не справляется…

– Да, Ваше Величество! Я буду просить о назначении министром путей сообщений полковника Вендриха²⁶⁴ с производством его в генеральский чин, земледелия – тайного советника Шлиппе, а торговли – действительного статского советника Ковалевского.²⁶⁵

– Вы широко размахнулись, Николай Павлович! Если Вы желаете видеть Шлиппе на посту министра, я понимаю, что Вы поддерживаете его идею относительно монополии на хлебную торговлю. Что скажут на это русские купцы? И как это скажется на наших отношениях с Европой?

– Ваше Величество, уже долгое время хлебная торговля практически была в руках либо евреев, либо же иностранцев, которые наживались на труде русского крестьянина. Теперь, после ограничения прав евреев, главенствующую роль играют иностранные компании. А я хочу, чтобы русский хлеб приносил доход нашей казне. Введение государственной монополии благотворно отразится на состоянии финансов. Хватит уже побираться нам у французов, выпрашивать очередные займы.

Императрица наморщила лоб, как будто что-то вспоминая. В её прекрасных синих глазах промелькнуло удивление, сменившееся уверенностью.

– Но ведь Вы постоянно твердите мне, что в России не хватает денег. А если денег нет, то приходится их занимать! – поучительно произнесла царица.

– Я позволю себе поведать Вашему Величеству одну поучительную историю, – усмехнулся канцлер. – В 1887 году новый министр финансов Вышнеградский²⁶⁶ провёл ревизию платёжного баланса. Оказалось, что денег из России уходило больше, чем в Россию поступало. Платежи по внешнему долгу – 170 миллионов рублей в год. А вот российские подданные, которые ездили в Европу, вывозили 60 миллионов в год!

На лице Императрицы возникло недоумение, в глазах появилось сомнение в правдивости слов канцлера.

– Но это было девять лет назад, – сказала она. – Что же сейчас происходит?

– А ныне, Государыня, ситуация только ухудшилась. Больше стали вывозить! Крестьянин пашет деревянной сохой, сам лебеду ест, чтобы наши любители Европы могли тратить деньги в Париже и Баден-Бадене… Заметьте, что тратят деньги не на создание русских заводов и фабрик, а на парижские фасоны, на театры и гостиницы, на услуги официантов… Они увозят русские деньги во Францию, а мы потом просим эти деньги в виде займов! А лишь во время последнего голода, в 1892 году, в России умерло почти 400 тысяч человек!

– Но мы же не можем запретить нашим подданным путешествовать и отдыхать в Ницце, Николай Павлович…

Канцлер поднялся из кресла.

– Ваше Величество! – голос графа был приподнято-радостным. – Так к чему же запрещать? Вот повысили плату за паспорта, и теперь за годичное пребывание в Париже наш дворянчик выложит в казну шестьсот целковых! Раз заплатит, второй раз – а там и подумает, не лучше ли ему в Крыму в море купаться! И сохранит свои деньги! И потратит их в России, купив русский товар!

– Я вижу, Николай Павлович, что Вы бы вообще запретили продажу в России иностранных товаров, – едко заметила Императрица.

– Увы, Ваше Величество, это невозможно, ибо в России пока что не производят многого из того, что необходимо! Русским офицерам нужны бинокли? Нужны! А вот оптическое стекло в России не выпускают! Вообще не выпускают! И потому приходится бинокли покупать у немца Карла Цейса, а дальномеры – у англичан Барра и Струда! А если, не дай Бог, случится война с Германией или Британией?

– Я Вас, кажется, начинаю понимать… Я сама хочу, чтобы товары, выпускаемые в России, были не хуже европейских.

Канцлер, решив воспользоваться подходящим моментом, чтобы изложить царице свои мысли, расходился не на шутку. Глаза горели молодым огнём, усы встопорщились.