Гессенская волчица

– Передайте Её Величеству и Его Высочеству, что я жду их завтра в десять утра в своей библиотеке, – приказала она флигель-адъютанту. – Принять их сегодня я не в силах из-за плохого самочувствия…

– Государыня, Её Императорское Величество и Его Высочество требуют немедленной встречи с Его Высочеством Николаем Михайловичем, – напомнил смущённый полковник. – Как прикажете ответить на это требование?

– Передайте им, полковник, что Великий Князь Николай Михайлович находится под арестом, а потому встретиться с ним не представляется возможным… Так что пусть подождут до завтра… До завтра…

Глава 37

Утро следующего дня было ознаменовано весьма скверной пасмурной погодой, что испортило настроение Императрицы. Прогулка во внутреннем дворе Зимнего дворца была для неё редкой возможностью пообщаться с природой. Уже целый год Аликс вела жизнь затворницы, спрятавшись от всего мира за толстыми дворцовыми стенами, и лишь недавно стала выходить на прогулки, чтобы вкусить свежего воздуха и солнечного света.

После прогулки – утренний чай, во время которого только что вернувшийся из Кобурга Великий Князь Павел Александрович рассказывал подробности о свадьбе  племянницы, Сандры Эдинбургской.²⁷² Рассеянно выслушав милые светские новости, Императрица огорошила Великого Князя известием о последнем скандале с Николаем Михайловичем.

– Я не могу поверить, чтобы Николай мог так низко опуститься, – подавленно произнёс Павел Александрович. – Немыслимо, просто немыслимо! Аликс, неужели его вина не вызывает сомнения?

– Увы, дядя Павел… Но свой дневник он заполнял собственной рукой. Я читала этот мерзкий дневник, и там он не пощадил ни дядю Сержа, ни меня, ни даже покойного Ники… Грязь и зависть, грязь и ещё раз зависть!!! Русский Великий Князь оказался сплетником, завистливым клеветником!

– Господи, опять скандал! Пойдут пересуды, будут всем нам косточки перемывать!

– Увы, но что же мне делать? Сегодня в десять у меня будут Мария Фёдоровна и генерал-адмирал. Уверена, что они будут просить меня смягчить наказание для этого недостойного человека… Я прошу тебя присутствовать и поддержать меня. Я не отступлю, пусть Мария Фёдоровна и обижается на меня…

Великий Князь поставил чашку на стол. Лицо его стало серьёзным, а красивые притягательные глаза штатного дамского угодника – безжалостными.

– Аликс, ты можешь на меня рассчитывать!

– Спасибо, я знала, что ты был опорой моему Ники… Но… Я очень прошу… разберись в своих отношениях с Ольгой Пистолькорс… Мне доносят, что она живёт у тебя в Москве, не стесняясь никого и ничего. Но ты ведь не частное лицо, ты генерал-губернатор!

Павел Александрович, как ошпаренный, выскочил из-за стола. Лощёный мартовский кот превратился в разъярённого тигра. Глаза засверкали, усы вытянулись в тонкие стрелки.

– Я люблю эту женщину! Люблю и не стыжусь этого! И ты, Аликс, знаешь не хуже меня, что такое любовь! Можешь уволить меня от службы, но я никогда не откажусь от Ольги!

– А как же её муж? Ты же понимаешь, что совершаешь двойной грех… У неё трое детей от законного мужа, и ты лишаешь их матери…

– Пистолькорс²⁷³ остался адъютантом у Владимира Александровича. Он не желает дать Ольге развод. А дети сейчас у его родственников в Петербурге. Если пожелаешь – помоги ей развестись с Пистолькорсом!

Александра Фёдоровна затихла, судорожно сжалась, как будто от удара. Смахнув набежавшую слезу, она тихо произнесла:

– Храни вас обоих Господь… Я помогу Ольге с разводом. Пусть хоть кто-то будет счастлив на нашей грешной земле… Мне больше нечего сказать.

* * *

Ровно в десять Императрица вошла в библиотеку в сопровождении графа Игнатьева. Аликс сразу же заметила, что ожидавшие её родственники разделились на две группы.

Мария Фёдоровна по-хозяйски заняла кресло в углу, около лестницы, ведущей на хоры²⁷⁴ к книжным шкафам. Украшенное рюшами платье с палевым шлейфом, со светло-зелёной отделкой, ожерелье из бриллиантов с бирюзой придавали ей грациозный и элегантный вид.

Рядом с ней, за массивным ореховым столом, сидел Владимир Александрович, хмурый и сосредоточенный, в полном фельдмаршальском убранстве. Мария Павловна зачем-то нарядилась в вызывающее оранжевое платье, которое делало её похожей на кокотку.

Константин Константинович и Елизавета Маврикиевна, которые явно нервничали и чувствовали себя не в своей тарелке, ютились у торца стола и тихо переговаривались.

Генерал-адмирал стоял у камина, нависая семипудовой глыбой над Евгением и Георгием²⁷⁵ Лейхтенбергскими, которым вполголоса рассказывал очередную скабрезную историю.

За вторым столом сидели Павел Александрович и Елизавета Фёдоровна. Элла, как всегда, была прекрасна. Строгое тёмно-зелёное платье и чудесное сапфировое ожерелье лишь подчёркивали её изысканную красоту. Павел, сменивший щегольскую венгерку Гродненского полка на свитский сюртук, был непривычно мрачен.

При появлении Императрицы все умолкли. Сидевшие – почтительно встали для приветствия. Лишь Мария Фёдоровна не шелохнулась и осталась сидеть, глядя на невестку прямо в упор, показывая собственную значимость и независимость.