Гессенская волчица

Предложение канцлера встретиться с профессором Менделеевым, который до того прислал в Зимний дворец объёмную записку о таможенных тарифах и развитии сельского хозяйства, первоначально озадачило Императрицу. Менделеевскую записку Аликс весьма внимательно прочитала, подчеркнув синим карандашом наиболее заинтересовавшие её моменты, и хотела передать документ графу Игнатьеву, но оказалось, что у канцлера имеется второй экземпляр документа, который он уже тщательно изучил. Старый хитрец сумел вызвать у Императрицы живой интерес к знаменитому профессору, и когда она согласилась принять Менделеева, выторговал приглашение для главного сотрудника журнала «Русская Беседа» Шарапова.³⁰³

Утро 15-го апреля было насыщенным. Императрица давно уже привыкла к жёсткому графику. Ранний подъём, затем конная прогулка во внутреннем дворе, благо ясная и необычайно тёплая погода этому способствовала. Завтракала Аликс обычно в своём угловом кабинете, окна которого выходили на Дворцовый мост и Адмиралтейство. Увитые живой зеленью ширмы выгораживали небольшой подиум, служивший обзорной площадкой для любования видами Петербурга. Аликс не любила, чтобы утром ей кто-то мешал, поэтому к столу были приглашены только самые близкие – Сергей Александрович с Эллой, Александр Михайлович с Ксенией, и дежурный флигель-адъютант Орлов.

Завтрак был традиционно скромным – кофе, чай, шоколад, ветчина. Ну, и само собой, горячие калачи, которые подавались завёрнутыми в

подогретую салфетку. С первых дней жизни в России Аликс полюбила калачи и, несмотря на свою экономность, даже смирилась с тем, что воду для их приготовления приходилось доставлять из Москвы. В своё время петербургские булочники создали легенду, что калачное тесто можно приготовлять как следует только на воде из Москвы-реки, потому приходилось гнать по рельсам цистерны с москворецкой водичкой.

За столом шла милая, довольно откровенная беседа. Присутствие Орлова никого не смущало. Десять лет, проведённых в лейб-гусарском строю, делали флигель-адъютанта желанным гостем в Зимнем дворце. Поинтересовавшись у сестры самочувствием дочки, Элла обратилась к Орлову:

– Говорят, Александр Афиногенович, что Вы прошли по Финляндии огнём и мечом?

– Я лишь исполнил свой долг, Ваше Высочество! Невозможно было позволить этим мерзавцам бунтовать дальше!

– Но злые языки обвиняют Вас в излишней жестокости, – неожиданно вмешалась Ксения. – Неужели была необходимость так расправляться с финнами? Я прекрасно помню, какие милые они были, когда мы были в Гельсингфорсе с Папа́…

Смутить Орлова было тяжело, лишь побагровевший плохо зарубцевавшийся шрам на правой щеке выдал его волнение. Выдержав паузу, подполковник поставил на скатерть бокал с мадерой, прикоснулся пальцем к шраму и ответил:

– Это, Ваше Высочество, подарок от тех самых «милых финнов». А вторая пуля, пардон, пробила плечо Вашего покорного слуги… В тот злосчастный день в моём дивизионе погибло пять нижних чинов. Ну и потом финны показали себя во всей красе. Если бы мы не задавили мятеж в зародыше, могла загореться вся Финляндия, а там – недалеко и до Прибалтики.

– Ксенюшка, ты не права, – мягко заметил Александр Михайлович, обращаясь к жене. – «Милые финны» оказались не такими уж милыми и миролюбивыми. Александр Афиногенович скромничает и не рассказывает нам, как он гонял мятежников по лесам.

Александра Фёдоровна слушала молча, изредка бросая взгляды на Орлова. Скромное тёмное платье лишь подчёркивало её красоту. Гибкий, тонкий, как тростинка, стан, не испорченный материнством. Нежное белое лицо с бледно-розовым румянцем. Рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, наполненные печалью. На руке простой перстенёк с эмблемой свастики.

– Мне докладывали о погибших, – тихо сказала она. – Скажите, Александр Афиногенович, чем я могу помочь их семьям?

– Государыня, я отправил деньги семьям погибших жандармов. Во власти Вашего Величества пожаловать государевы награды погибшим.

– Спасибо, что Вы мне напомнили о погибших. Вечная им память! Я попрошу Вас, Александр Афиногенович, представить мне лично списки всех погибших, не только Вашего дивизиона, но других частей.

– Слушаюсь, Ваше Величество!

Сделав небольшую паузу, Александра Фёдоровна сказала:

– Вас же, за верную службу и преданность престолу, поздравляю полковником!

Орлов резко вскочил, чтобы высказать слова благодарности, но Императрица жестом руки попросила его помолчать и продолжила:

– Я желаю, чтобы Вы приняли под начало моих улан.³⁰⁴

Выразив слова благодарности, Орлов прильнул к протянутой руке Императрицы. Присутствующие не могли не заметить, как горят глаза свежеиспечённого полковника. Огнём страсти к прекрасной женщине.

* * *

Менделеев и Шарапов вошли в кабинет вслед за канцлером. Игнатьев представил гостей Императрице, которая милостиво протянула руку для поцелуя и пригласила располагаться поудобнее. Пока гости усаживались, Александра Фёдоровна внимательно рассматривала посетителей, таких не похожих друг на друга.