Гессенская волчица

Казнь одиннадцати молодых людей стала знаковым событием нового царствования. Уже больше никто не называл Императрицу «гессенской мухой» или «гессенской гордячкой». Отныне она стала «гессенской волчицей». Именно так назвал Александру Фёдоровну граф Лев Толстой в своём новом памфлете «Запишите меня в бомбисты», который ходил по рукам в списках, не минуя ни университетских ка-федр, ни великокняжеских дворцов.

Для самого писателя сочинение памфлета имело весьма печальные последствия. Высочайшим указом над всем имуществом графа Льва Николаевича Толстого была установлена опека.

Департамент полиции взял писателя под гласный полицейский надзор. Отныне вся входящая корреспонденция, поступающая в Ясную Поляну, досконально изучалась полицией, все посетители, желающие попасть в имение, регистрировались в специальном журнале, а при выходе назад – подвергались самому тщательному досмотру, дабы не вынесли чего недозволенного.

Святейший Синод публично осудил Толстого и объявил его находящимся вне церкви. «Определение Святейшего Синода, с посланием верным чадам православныя грекороссийския Церкви о графе Льве Толстом» было опубликовано не только в «Церковных ведомостях», но практически во всех российских газетах.

Русская интеллигенция восприняла казнь одиннадцати человек и отлучение писателя от церкви как наступление реакции. Но русская интеллигенция не догадывалась, каковы будут масштабы этой реакции.

Глава 11

17-го июня 1895 года в Одессу прибыли послы абиссинского негуса.⁹⁰ Разумеется, что это событие не осталось незамеченным. Городские власти, как и сотни простых одесситов, устроили послам бурную встречу, далеко выходящую за рамки обычного официоза.

Такой торжественный приём был вызван не банальным любопытством. Далёкая Эфиопия воспринималась не просто, как нечто экзотическое, но считалась в России оплотом православия на Африканском континенте. Шедшая там война, в которой босоногие чернокожие воины с устаревшими ружьями, копьями и щитами из кожи бегемота противостояли итальянской армии, вооружённой магазинными винтовками и скорострельными пушками, вызывала в русских сердцах живой отклик и сочувствие. Точно также совсем недавно русское общество поддерживало греков, сербов и болгар в их праведной борьбе против османов.

К концу 19-го века Африканский континент был практически полностью разделён между европейскими державами, но Эфиопия сохраняла независимость. Италия, опоздавшая ко всеобщему разделу мира, рассчитывала поживиться и заполучить колонии на африканском побережье Красного моря.

Овладевший в 1889 году короной абиссинских императоров хитроумный и жестокий Менелик⁹¹ был вынужден лавировать и искать поддержку у европейцев, в результате чего заключил с Италией злополучный Уччиалийский договор, по которому Рим получил не только прибрежную Эритрею, но и немалую часть провинции Тигре.

Итальянцам оказалось мало того, что Эфиопия лишилась значительной части своей территории и выхода к Красному морю. Незадачливые наследники Цезаря попытались хитростью и обманом установить протекторат и полностью подчинить себе негуса. Для этого итальянские дипломаты прибегли к дешёвой уловке.

Тексты, написанные в договоре на амхарском и итальянском языках, различались в семнадцатом пункте. В амхарском варианте говорилось: «Его Величество царь царей Эфиопии может прибегать к услугам правительства Его Величества итальянского короля во всех делах с прочими державами и правительствами». А вот в итальянском тексте вместо слова «может» стояло «согласен», которое правительство Италии понимало как «должен». На основании такого «дипломатического мошенничества» Рим рассчитывал на полное послушание и подчинение Эфиопии.

Узнав, что белые нагло его обманули, негус Менелик II в феврале 1893 года объявил о расторжении договора и стал спешно готовиться к войне. Собрав в Эритрее дополнительные войска, в декабре 1894 года итальянцы перешли границу, занимая всё новые эфиопские поселения. Абиссинская армия, вооружённая копьями, саблями, небольшим количеством устаревших ружей, вынуждена была отступать.

Негус решился обратиться за помощью в далёкий Петербург, благо, что главным военным советником при нём был русский волонтёр Николай Степанович Леонтьев.⁹² В надежде установить дипломатические отношения с Россией и получить современное оружие, Менелик отправил с Леонтьевым личное послание Александре Фёдоровне.

Получив в ответ небольшое приветственное письмо русской царицы, негус отправил в дальний путь большое посольство, имеющее широкие полномочия, вплоть до подписания договора о военном союзе с Российской Империей.

* * *