Гессенская волчица

Канцлер вошёл в кабинет Императрицы быстро, стремительно, но при этом его плавные движения были похожи на движения бенгальского тигра, который на мягких лапах, спрятав свои смертельно-острые когти, способен незаметно подобраться к любому в густых зарослях джунглей. Александра Фёдоровна стояла, о чём-то задумавшись, у окна, спиной к двери, и не заметила вошедшего графа Игнатьева. Николай Павлович почтительно кхекнул и Императрица, вздрогнув от неожиданности, обернулась.

– Вы меня немного напугали, граф… Вы так тихо вошли, что я не услышала…

– Виноват, Ваше Императорское Величество! Я не желал Вас напугать…

Канцлер почтительно приложился к руке царицы, после чего был приглашён к столу.

– Вы, кажется, хотели доложить о визите абиссинского посольства? – спросила Императрица. – Я с нетерпением жду, что Вы мне скажете по этому поводу.

– Так точно, Ваше Величество! Уже сегодня утром послы прибыли в Петербург. На Николаевском вокзале абиссинцев торжественно встретил граф Ламздорф.⁹³ Кроме представителей городских властей и Святейшего Синода было множество жителей, из всех сословий.

Заметив в глазах Императрицы немой вопрос, канцлер пояснил:

– Формальной целью эфиопской миссии является возложение венка на усыпальницу почившего в Бозе Государя Императора Александра Третьего, а вот чем они дышат, так сказать, предстоит ещё узнать… Но я считаю, что до тех пор, пока мы не узнаем, с чем именно приехали абиссинцы, нам не стоит лишний раз дразнить Италию.

– Следует ли нам ожидать какого-либо недовольства со стороны итальянцев, Николай Павлович? И следует ли нам обращать внимание на таковое недовольство?

– Позавчера, Ваше Величество, двадцать первого июня, ко мне приезжал итальянский поверенный в делах. Господин Сильвестрелли⁹⁴ крайне возбужден появившимися в газетах известиями об официальном приёме, оказанном в Одессе абиссинской депутации. С его слов, этот приём произведёт в Италии самое прискорбное впечатление. Он заявил, что Менелик, добровольно, якобы, подчинившийся итальянскому протекторату, находится ныне в возмущении против итальянского правительства, и что почести, возданные его посланцам, не соответствуют дружественным отношениям, существующим между обеими нашими правительствами.

– Depuis quand l'Italie offre Russie indiquer qui e t comment le prendre?⁹⁵ – возмущённо перешла Аликс на французский.

– Я, Ваше Величество, ответил, что итальянского протектората над Абиссинией мы никогда не признавали и впредь не признаем, и что Менелик волен вести сношения с Россией вне зависимости от воли и желания короля Италии… А потому итальянской ноты по данному поводу мы принять никак не можем.

– Вы ответили абсолютно верно, Николай Павлович. Итальянской наглости нет границ! Но что Вы думаете о позиции Германии и Австрии? Ведь Италия входит в Тройственный союз, и мы не можем не учитывать мнение Берлина и Вены в данном случае. Готова ли наша армия противостоять объединённым армиям Германии, Австрии и Италии?

– Государыня! Мы не нападаем на Италию, мы не посылаем наши корпуса на Рим или Неаполь, мы лишь не признаём итальянского протектората над Абиссинией. Неужели Германия или Австрия пожелают из-за столь мелочного повода поссориться с Россией? Тем паче, что в Вене прекрасно осведомлены о давних мечтах Рима заполучить австрийский Триест. Нет, тут я уверен абсолютно точно, что Берлин и Вена не полезут в драку. Не стоит Абиссиния того.

Раскаты грома прервали слова графа. Сверкнула молния и по оконному стеклу громко застучали капли дождя. Аликс вышла из-за стола и подошла к окну. Канцлер резво вскочил, как в юные корнетские годы, ожидая продолжения разговора. Полюбовавшись бушующей за окном стихией, Императрица продолжила:

– Скажите, Николай Павлович, что Вам известно о составе посольства и его целях?

– Послом приехал двоюродный брат Менелика – принц Дамто, Ваше Величество! Он носит у негуса чин фитаурари, равный нашему генерал-адъютанту. В составе миссии также принц Белякио, епископ Харарский Габро Экзиавиер, генерал Генемиэ, секретарь негуса Ато-Иосиф. И вместе с ними наш русский волонтёр Леонтьев, тот самый, который привозил письмо от негуса.

– Про господина Леонтьева ходят весьма неоднозначные слухи, граф… Скажите, можем ли мы в полной мере доверять этому человеку? Вам не кажется, что этот Леонтьев обычный adventurer,⁹⁶ такой себе искатель приключений и сказочных сокровищ?

– Государыня, позволю себе напомнить, как в 1860 году я сам предпринял одну авантюру, в результате которой был заключен договор с Китаем, а Россия получила территории по Амуру и Уссури, – ответил Николай Павлович.