Гетманы Украины

Самойлович разослал универсалы, призывая всех на раду в Переяславле. Он форсировал события и настаивал на проведении съезда на Левом берегу, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию. Правобережные полковники предпочитали бы иметь раду на Росаве, но их мнение в данном случае не учитывалось. Самойлович надеялся добиться признания единого гетмана (на это до сих пор не соглашалась Москва).

Семнадцатого марта, в день именин Алексея Михайловича, состоялась рада в Переяславле, на которой присутствовала вся Правобережная старшина и многие Левобережные полковники. На раде сложил булаву Ханенко. На предложение Ромодановского избрать нового гетмана казаки закричали: «Не желаем иметь многих начальников, от них пришли мы в разоренье». Они предложили провозгласить Самойловича гетманом «обоих сторон Днепра». Самойлович, вероятно, из-за опасения гнева русских, отговаривался, но казаки схватили его (чуть ли не изорвав на нем одежду), поставили на скамью, покрыли бунчуком и вручили булаву. Так Самойлович формально стал единым гетманом Украины. Главным условием подданства царю стало обещание оборонять Правобережье от турок, татар и других врагов.

Кое-кто из полковников высказал пожелание, чтобы Самойлович жил теперь в Чигирине, в старинной гетманской резиденции. Однако гетман отвечал, что будет жить там, где ему укажет царь.

Этот успех Самойловича был еще достаточно эфемерным. Поляки совершенно не собирались отдавать ему Правобережье. Собеский отдал приказ о начале наступления на Подолию, и Правобережные полковники вынуждены были умолять Самойловича оказать им военную помощь. После подхода орды начались кровавые бои в районе Жаботина.

Самойловичу удалось, правда, сорвать возможное соглашение Собеского с Дорошенко, подделав письмо Правобережного гетмана и вызвав гнев поляка. Сделано это было следующим образом. У плененного Григория Дорошенко он нашел восемь чистых листов с печатью, подписанных Правобережным гетманом. Они предназначались для написания воззваний к старшине. По приказу Самойловича на одном листе от имени Дорошенко написали по-польски калге-султану, сообщая ему о злобных замыслах Яна Собеского, хитростью сделавшегося королем. Эта подделка была подброшена коменданту Меджибожа, а тот переслал ее королю. Собеский поверил, был вне себя от гнева и перестал желать союза с Дорошенко (которому всегда до этого симпатизировал). Самойлович потом хвастался перед русскими, что именно «его службой» была предотвращена турецкая и крымская война.

В июле казаки Самойловича вместе с Ромодановским предприняли наступление на Чигирин и начали регулярную осаду города. Но когда в начале августа стало известно о приближении орды, Ромодановский приказал сжечь табор и отступил к Черкассам. Хан с Дорошенко последовали за ним. Тогда воевода сжег Черкассы и встал под Каневым.

На Правобережье началась кровавая турецко-татарская карательная акция, которую Дорошенко уже не мог сдержать. В этих условиях популярность Самойловича только росла. Жители Правого берега тысячами бежали на Левобережье. В октябре 1674 года хан ушел в Крым¹⁶.

Поляки убеждали гетмана и воеводу начать совместные действия против неприятеля, но Самойлович не верил им, называл «лукавым народом». Он говорил русским, что поляки призывают к совместному походу тогда, когда неприятель отступил «и слуху об нем нет», а в остальное время только ведут тайные переговоры с султаном и ханом. Маневры польских войск, занявших некоторые города на Правобережье, давали Самойловичу дополнительные основания обвинять поляков в лукавстве.

В конце года гетман возвратился в Батурин. Но спокойно себя он не чувствовал. Ходили упорные слухи о намерении царя вернуть Многогрешного из ссылки и поручить ему часть войск. Говорили также, что полякам отдадут Киев. Как обычно бывало в таких случаях, грамоты от Алексея Михайловича, уверявшего гетмана, чтобы тот ни о чем не волновался, не помогали.

Весной начали готовиться к очередному походу. Неугомонный Сирко договорился с польским королем о совместных действиях запорожцев против султана и Крыма. Гетман сразу же сообщил об этих планах в Москву, и русским инициатива недавно вернувшегося из Сибири атамана не понравилась. Сирко послали запрет объединяться с поляками и велели ограничиться набегами на татар.