Гевара по прозвищу Че

Основная проблема, вставшая теперь перед Че, заключалась в том, чтобы прекратить распад побежденного отряда и вселить боевое настроение в окончательно павших духом руандийских и конголезских партизан.

Наконец прибыл Кабила, в окружение которого входили: его начальник штаба, министр иностранных дел и несколько женщин-метисок из Гвинеи. Он, казалось, держался "сердечно, но отстраненно". Че попросил Кабилу сообщить танзанийскому правительству о присутствии кубинцев. Кроме того, он предложил совершить поездку по фронтам, начиная с Кабимбы; выехать можно было бы в тот же вечер. Но поездка была отложена, раз, другой и третий. Где-то 11 июля, "через пять дней после приезда Кабилы, он прислал за мной, чтобы сообщить, что он этой ночью уезжает в Кигома".

Че задал Кабиле вопрос: куда тот направляется - на границу с Танзанией или в Дар-эс-Салам. Кабила ответил, что возвратится на следующий же день.

"Когда известие об отъезде Кабилы разошлось по лагерю, и кубинцы, и конголезцы пали духом. Чанга, наш храбрый "озерный адмирал", в ярости спрашивал: "Зачем этот человек привез так много бутылок виски, если он собирался пробыть здесь только пять дней?

На следующий день настроение на базе, которое улучшилось было благодаря присутствию Кабилы, начало вновь падать. Солдаты, которым было поручено рытье траншей, сказали, что не собираются работать в этот день, потому что командир уехал".

К счастью, подразделение из двадцати пяти кубинцев и двадцати шести руандийцев под командованием Мартинеса Тамайо устроило 22 июля успешную засаду, в которую угодил грузовик конголезской правительственной армии. (Оставшиеся пятьдесят семь человек отказались сражаться, сказавшись больными.)

Закариас, командир руандийцев, предложил отрезать по два пальца каждому, кто стрелял без приказа. Мартинес Тамайо смог тактично предотвратить эту "воспитательную" меру. Один из кубинцев, попытавшийся остановить ударившегося в бегство руан-дийца, был вознагражден за свою заботу болезненным укусом в руку.

"Фарсовый характер засады не был исчерпан этим. В грузовике было пиво и виски. Мартинес Тамайо попробовал было унести пищевые продукты, разбить все остальное, но это оказалось невозможно. Все руандийцы несколько часов пьянствовали, а кубинцы, которым запрещали пить, наблюдали за этим. Кубинцы посовещались между собой и решили возвратиться на базу. На обратном пути Закариас убил крестьянина".

Че, ощущавший непритворную подавленность из-за всех этих событий, позднее писал: "Пять лет - такова очень оптимистическая прикидка возможности успешного завершения конголезской революции, если она будет зависеть от возможности развития этих вооруженных групп до состояния полноценных подразделений".

Фортификационные работы на озере прекратились сразу же после отъезда Кабилы. Несколько конголезцев дезертировали, из-за малочисленности командного состава тут же развернулась борьба за власть. По словам Че, "база погрузилась в хаос. Однажды произошел позорный случай, когда командир бежал, чтобы укрыться в кубинской хижине: солдат потребовал риса, а когда командир отказал ему, погнался за ним с оружием в руках". Че задавал сам себе вопрос, было ли присутствие кубинского отряда полезным, и приходил к положительному выводу, так как трудности являлись следствием огромных различий между ними и конголезцами. Последние должны были иметь некоторые преимущества. Он повторял:

"Наша задача состоит в том, чтобы помочь выиграть войну. Своим примером мы должны показывать разницу, но не заставляя при этом кадры ненавидеть нас... своих исконных революционных товарищей... Мы вообще имеем больше продовольствия и одежды, чем местные товарищи, и должны разделить все это, насколько возможно, выборочно с теми товарищами, которые показывают свой революционный характер".

На следующий день, 18 августа, Че не выдержал и на рассвете уехал на Фронт-де-Форс.

"Наконец-то, после четырех месяцев принудительного заключения, после, казалось, бесконечных прогулок по плато... я чувствовал себя слегка наподобие объявленного вне закона, ударившегося в бега, но был решительно настроен на то, чтобы не возвращаться на базу как можно дольше.

Только-только успел я добраться до Фронта-де-Форс и растянулся на земле, наслаждаясь своей непреодолимой усталостью, как товарищи пришли ко мне с жалобами на отношение руандийцев, в первую очередь капитана Закариаса, который применял к своим людям физические наказания и был, несомненно, способен убить кого угодно. Тем не менее прием, оказанный мне руандийцами, оказался сердечным".