Гезат

Гай Юлий Цезарь сидел на трехногой табуретке возле своего темно-красного шатра, довольно потрепанного. Местами краска совсем выцвела, из-за чего казалось, что собирались сделать маскировочную, пятнистую расцветку, но перепутали зеленый с красным. В правой руке у главнокомандующего небольшой серебряный кубок с замысловатым растительным барельефом, скорее всего, изготовленный галльским умельцем. Гай Юлий Цезарь отпивает из кубка мелкими глотками, будто это крутой кипяток, разве что не дует на содержимое, хотя, судя по запаху, употребляет вино.

Он долго смотрит на меня, после чего признается честно:

— Пока тебя искали, я забыл, зачем ты мне был нужен.

— Чтобы спросить о чем-то, связанном с морем, — подсказал я.

— Точно! — вспомнив, радостно соглашается Гай Юлий Цезарь, отпивает малехо вина и задает вопрос на засыпку: — Ты ведь все знаешь про море. Вот и подскажи, как мне не дать Помпею уплыть из города?

— Перекрыть выход из бухты, — сразу даю я ответ.

— Это понятно, — с легким раздражением произносит он. — А как это сделать? У меня нет флота.

— Можно попробовать засыпать выход, — подсказываю я, вспомнив осаду Тира, потом сам понимаю, что на это потребуется слишком много времени, даже если задействовать все шесть легионов, и по лицу проконсула замечаю, что он уже отмел этот вариант, и предлагаю другой, тоже виденный ранее: — Или перекрыть плотами, сцепленными цепями.

— Это как? — мигом заинтересовавшись, спрашивает Гай Юлий Цезарь.

— Сделать большие плоты и образовать из них сплошную цепь от берега до берега. Можно на них нагрузить камней. Тогда они станут тяжелее, галеры не смогут протаранить. Поставить на плоты легионеров, чтобы защищали, не давали разорвать цепь, — рассказал я.

— Поставлю не только легионеров, но и сделаем на плотах палисад, чтобы защищал от нападения и со стороны берега, и со стороны моря! — подхватил он мою идею, после чего отдал чашу рабу Сексту и произнес шутливо: — В кои-то веки Республика заполучила действительно стоящего гражданина! Цицерон оказался проницательнее меня!

— Был бы он проницательнее, находился бы в твоем лагере, — возразил я.

— Они с братцем предпочитают быть посередине, ждать, кто выиграет! — с раздражением произнес Гай Юлий Цезарь.

— Младший брат предпочел бы сидеть в своей вилле и кропать трагедии, — опять не согласился я.

— Надеюсь, поэт из него лучше, чем легат! — пренебрежительно сказал проконсул.

— Бездарные люди бездарны во всем, — перефразировал я.

Гай Юлий Цезарь усмехнулся и приказал рабу Сексту:

— Принеси этому злоязычному греку большой мешочек! Может, это убережет меня от его едких острот в мой адрес!

В мешочке была тысяча денариев. Фехтование языком во все времена ценится дороже, чем мечом.

115

Первые пять дней, пока саперы Гая Юлия Цезаря насыпали на мелководье дамбы с обоих берегов пролива, ведущего в бухту, и сколачивали плоты, Помпей и его войско не реагировали, понимая, что потребуется несколько месяцев, чтобы довести операцию до конца. К тому времени их уже не будет в Бриндизиуме. Зато, когда начали выстраивать в две цепочки плоты длиной метра три с половиной и шириной около трех, на которые насыпали землю и камни, с двух сторон защитили палисадом и на каждом четвертом построили двухъярусную башенку для стрелков, во вражеском стане засуетились. В распоряжении Гнея Помпея были торговые галеры. На них соорудили по две трехъярусные башенки, посадили лучников, пращников и легионеров и отправили в атаку.

Я как раз пришел посмотреть, как мою идею претворяют в жизнь, и — слаб человек! — надавать не менее ценных советов, в которых, скорее всего, никто не нуждался. Первым делом понаблюдал, как стаскивают в воду очередной плот, уже имеющий палисад и башенку, но пока не засыпанный землей и камнями. Рядом обтесывали бревна и сколачивали их в два слоя, чтобы сделать следующий. Воздух был наполнен запахом сосны. У меня этот запах с детства ассоциируется со смертью, потому что гробы делали из сосновых досок. Может быть, из-за него накатило тревожное, неприятное чувство, а может, почуял, что скоро рядом со мной начнут погибать люди. Зазвучавшим вскоре сигналам тревоги не удивился и даже вздохнул облегченно. Неопределенность и ожидание сражения сильнее выматывают, чем оно само. Точнее, бой пока не начался. Шесть галер только приближались к месту наших работ. На плоты сразу побежали стрелки и легионеры, дежурившие на берегу. Оружия и доспехов с собой у меня не было, не ожидал такого поворота событий, бежать пару километров до лагеря конницы и возвращаться желание не появилось, поэтому стоял на берегу и наблюдал за сражением, заодно пытаясь понять, морское оно или сухопутное?