Гиады (СИ)

- В городе осталось много больных. Пока мы выбирались оттуда, то успели повстречать и немало ходячих, - пустился в объяснения Морган. – Они уже начинали сбиваться в группы в поисках свежей плоти, и, скорее всего, двинутся в нашу сторону. Не хотелось бы оказаться у них на пути.

- Но ферма достаточно далеко, - возразила Мэгги, которая, как и ее муж, не хотела так спешно покидать свой дом. – К тому же, откуда нам знать, куда именно пойдут ходячие?

- Я знаю, - отозвался Рик. Морган понимающе хмыкнул, в то время как остальные недоуменно вскинули брови, требуя дальнейших объяснений. Но Граймс, походу, ничего объяснять не собирался, сказав лишь, что пока что всем надо идти и охранять территорию, а уже где-нибудь вечером они будут решать, что делать дальше. Гленн попытался спорить, хотел узнать, откуда у Рика такая уверенность, что им надо уезжать, но шериф лишь отмахнулся, разворачиваясь и шагая к дому. А там к нему навстречу уже вышла Мишонн, которая явно была чем-то встревожена.

Отис

Убраться от фермы как можно дальше. Самый оптимальный вариант, в котором не придется встречаться лицом к лицу со своим убийцей, не придется терпеть его присутствие рядом и вспомнить всякий раз, глядя в его лицо, как он уходил вперед, пока весь мир тонул в огне боли и панического ужаса. Ходячие не пугали так, как этот человек, который еще и являлся служителем закона. К черту, видимо, все законы, когда весь мир рушится прямо на глазах.

Патриция пыталась возражать. Хотела образумить мужа, но тот не слушал, да и не хотел слушать. Он-то знал, что его ждет, знал наверняка, ведь все снова пошло по кругу. Конец света наступил, а значит, скоро и его конец тоже наступит. Надо бежать, бежать, пока есть силы, найти укрытие и спрятаться там. Отис заставлял себя идти, не оборачиваясь и не слушая робких просьб жены остановиться хотя бы на минуту. У него нет даже минуты.

На лбу мужчины выступили капельки пота. Идти через лес было глупо, но выйти на дорогу было еще опаснее. В какой-то момент он начал осознавать, что уже понятия не имеет, куда его занесло и куда теперь вообще надо идти. Казалось, что все прошлое вдруг разом навалилось на него, не позволяя даже нормально вздохнуть. Тот мальчишка, который так некстати оказался на поляне. Выстрел, который был началом конца для охотника. И последняя в его жизни поездка в надежде спасти ребенка. Знал бы он, что все закончится именно так, стал бы помогать?

Хруст веток где-то совсем рядом заставил мужчину остановиться. Отис прищурился, сняв с плеча ружье и пытаясь прицелиться. Но в кромешной темноте разглядеть кого-либо было практически незаметно. А потом вдруг Патриция закричала.

========== Мэрл. Рик ==========

Мэрл

Слишком мало места, слишком много людей, слишком медленная реакция водителя – в общей сумме эти факторы значительно уменьшили шансы Мэрла выбраться из фургона без каких-либо повреждений. И если случайный удар локтем под ребра можно было попросту проигнорировать, то намертво вцепившегося в палец воскресшего мертвеца – нет. Надо же было вообще такому случиться. Чтобы Мэрл Диксон дал слабину в самом начале этой невероятной заварушки и сразу же сошел с дистанции – это как вообще возможно? Но острая боль в пальце, грозный рык и громкие нецензурные вопли его товарищей по несчастью буквально-таки твердили о том, что такое очень даже возможно.

Двери фургона распахнулись так резко и так не вовремя, что все трое заключенных, не считая озлобленного ходячего, вывалились на асфальт, словно мешки с песком. В этот раз Мэрл среагировал быстрее, чем тощий и лысый: не вставая, откатился под фургон, и в ту же секунду раздались выстрелы. Явно обескураженный конвой, который даже не предполагал, каких именно заключенных привезут, тут же открыл огонь на поражение, завидев мертвеца. Хотя, наверно, они еще не успели понять толком, по кому стреляют; быть может, в их сознании этот человек был не иначе как каннибалом. Еще бы, губы и подбородок перемазаны в крови, взгляд безумный, лицо серое, а изо рта вырываются одни лишь хрипы. В оживших вдруг зомби люди начинали верить не сразу.

Стрельба стрельбой, но Мэрла больше волновала свежая рана, которая грозилась перерасти во что-то посерьезнее. На его памяти один только раз человек сумел выжить после укуса ходячего: тот старик с фермы, которому Рик собственноручно отрубил ногу. Времени на раздумья у Мэрла не оставалось – либо отрезать к чертям палец, что намного проще, чем целую кисть, либо подыхать прямо здесь, а потом схлопотать пулю в лоб от щедрых на выстрелы вояк. Выбор был вполне очевиден. Только чем резать-то?