Гибель адмирала

Никто не обладал столь сокрушительной диалектикой уничтожения государства и выкручивания рук по отдельности каждому и всему народу сразу. Еще бы, политика начинается там, где счет людям идет на миллионы. Словом, массы…

И вот эти деятели (ну найди для них другое слово! Деятели и есть), забывшие об учителе (над его еще живым телом, разложенным немощью), дозволяющие унижать его жену в драке за власть, являлись апостолами нового общества, носителями морали, как говорили тогда — морали будущего.

Они издавали циркуляры, по их наставлениям вырабатывались программы для различных курсов, школ, высших учебных заведений. Они наставляли литературу, театр, танцы, учили морали целый народ. Вся правовая и юридическая основа государства возникла под их надзором…

Впрочем, всегда присутствовали две морали: одна — для народа (так сказать, для всех) и другая, особая, — для вождей и вообще владык большой и малой власти.

Весь их режим взошел на крови, глумлениях над истиной и здравым смыслом, на лжи и культе вождей. Его пронизывает наглое и безответное унижение человека.

Все верно, Ганс Грундиг, не следует так долго и пристально вглядываться даже в тени, призраки прошлого.

«…Но я хочу тебя предостеречь — не старайся заглядывать очень уж пристально к ним в души, не то тебя стошнит».

Если бы одного человека тошнило или даже миллион! Весь народ перекручивает в кровавой рвоте.

Лихорадка охватывала верхи с приближением декабря — очередного тезоименитства Брежнева. Его успели оделить орденом Победа, маршальскими погонами, рекордным числом геройских звезд. Вроде уже все мыслимое повергнуто к стопам первого коммуниста, а ведь надо повергать вновь, грядет день. Ружьем с золотой гравировкой и новейшим западным автомобилем не отделаешься. У него уже была знаменитейшая автоконюшня (более десятка первоклассных автомобилей). Это было падение не только бюрократии, но и значительной части народа; вовлечение его в распродажу духовных и материальных ценностей, накопленных множеством поколений.

Лозунг «Хапай, тащи, надувай!» не таял, завис над шестой частью земной тверди. Его никто не выкрикивал, но он звучал громче всех зазывных кличей. Россия слышала его.

Брежневщина — это синоним разврата власти, приниженного, серого существования, абсолютной продажности бюрократии.

«У нас страной правит коллективный разум партии…» Да разве можно это отнести к разуму? А тут еще «коллективный»…

И за эту жизнь они положили поколения. И за неправду этой жизни (по сути — трагической клоунады) преследовали, мучили, сживали со свету всех, кто имел мужество не соглашаться. Поклон вам в пояс, товарищи чекисты!

Россия, пригнись, слушай: никто так не благ, как Ленин и земные продолжатели дел его — генеральные секретари с верным причтом.

И ложатся на прилавки магазинов очередные перепечатки пятидесяти пяти томов — все с объяснениями неизбежности счастья и вообще пророчествами.

На колени!..

«…Да, мы стремимся к тому, чтобы хоть немного походить на этого пламенного трибуна международного коммунизма, на величайшего вождя и апостола социалистической революции, какого когда-нибудь знал мир…» Это все из той же речи Зиновьева.

Возражения Ленина на чествовании в 1920 г. (ему исполнилось 50 лет) представляются насквозь лицемерными. Главный вождь нашел правильные слова, но прежде всего мог неограниченной властью диктатора навечно прекратить превращение себя и своего окружения в богоподобных, однако не пресек. Это — к «Балладе о скромности», или для тех, кто исключает Ленина из традиций коммунистического культа, но не посвящен в историю культа.

Культ (это превращение в богоподобного, что впоследствии с такой пользой для себя реализовал Сталин) потрафлял сокровенным чувствам Ленина — вот где правда. Темперамент трибуна и вождя предполагает определенные чувства. Есть люди, которые умеют ими управлять, даже подавлять; есть такие, которые дают им волю, не противятся — ну так заняты, им вообще не до этого. Очень был занят Главный Октябрьский Вождь, на износ пошли все сосуды головного мозга, еще на подобные мелочи обращать внимание. И Ленин смущенно улыбался и брал под козырек.

У товарища Косухина одна забота — вывезти золотой запас в полосу Пятой армии, а это, считай, суверенная территория РСФСР. Обмозговывает операцию с Ширямовым, Янсоном, Гончаровым и, конечно же, с Чудновским. До Пятой — сотня верст тайги, множество банд, остатков белых частей и просто анархии. По человечку отбирает людей в коммунистический отряд сопровождения: новые винтовки, патроны без ограничений, а также гранаты, пулеметы, харчи, одежда.