Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Так вот разгадка! Вот — Степень Седьмая:
Завет Триады, Завет Золотой!
В нем двое, слитно-раздельной четой,
Крещенье Духом Живым принимая,
Приемлют сущность Творца и венец
Бессмертья — в светлом уделе Единства.
В лице Едином — Творящий Отец
И Дева-Мать, красота материнства, —
Вот Образ Божий!.. Зиждитель-Творец
Таким Свой Лик начертал во вселенной;
Его Он сделал печатью всего
В мирах, возникших для жизни нетленной.
Таким же хочет Он видеть Его
В Своем подобья земном… И от века
Таким задуман был лик человека.

Не знал я Солнца! Я знал лишь лучи

В мерцаньи истин, мне встарь возвещенных;
Поднесь в руках у былых Посвященных
От Тайны Тайн оставались ключи;
Проклятье в розни людской изначальной
Я только чуял душою печальной,
Как свет сквозь пленку опущенных век;
Для скорби, смыслу творенья враждебной,
Искал я тщетно разгадки целебной,
И мне — титан и пигмей — человек
Казался в мире ошибкой волшебной.

Несчастный, с гордо подъятой главой,

С душой бессмертной небес отщепенец
И с бренным телом земли поселенец,
Меж них на грани он стал роковой,
Равно обеим и чуждый, и свой,
Равно обеим и враг, и союзник.
В нем двух стихий непрерывна борьба.
Двойная сущность — двойная судьба:
То гений вольный, то скованный узник,
То лик владыки, то облик раба,
То пламень мощи, то пепел бессилья;
Душа в оковах телесных слаба,
И плотью — духа опутаны крылья.

Томим, как жаждой, немеркнущим сном

О славе прошлой, он смел и тревожен,
Могуч и жалок, велик и ничтожен;
Земной в небесном, небесный в земном,
В себе мирит он бессмертное с тленным,
Хотя враждует в нем вечность с мгновенным.
И слепо ищет он в мире страстей
К отчизне прежней с чужбины путей.

Теперь мне ясно! В укладе вселенском

Наш мир — изъятие: здесь тленный раскол,
Здесь часть мертвеет в мужском или в женском,
Здесь корень зла — унизительный пол.
Он жжет, как уголь, в огне раскаленный…
И плоть бунтует… А дух раздробленный
Найти стремится отъятую часть:
Людей терзает, как неутоленный
И алчный голод, бесплодная страсть.
Единства в духе путем совершенства
Не ищет смертный. Но всем существом
Слиянье чтит, как источник блаженства,
Как путь к союзу его с Божеством
И ключ к бессмертью, во славу главенства
Над целым миром, над всем естеством.

И жаждут люди, в мечте ненасытной,

Себе единства вернуть благодать,
Как Образ Божий, в себе воссоздать
Мужское с женским в гармонии слитной
И жизни здешней разлад побороть
Оргийным сплавом двух душ через плоть.

Но ложно счастье неполных соитий,

Обманчив призрак плотского сродства:
Сгорев в недуге любовных наитий,
Мгновенно рвутся общения нити,
Заветной связи достигнув едва.
И, словно мзда по закону отмщенья,
За миг бессмертья — вновь смертный распад,
И вновь глухая тоска разобщенья
Томит острей после кратких услад.

Увы! Вступая в союз свой непрочный,

Не знают люди, что первоисточный
Родник Бессмертья есть Девства родник,
Что чудом Девства Божественный Лик
В своем бессмертьи царит, непорочный:
С утратой Девства, как хищник полночный,
Смертельный яд в человека проник;
Жена, однажды понесшая в чреве,
Для духа — только оковы и груз;
Зародыш тленья — в любовном посеве,
В плотском зачатьи — с могилой союз
И смерти песнь — в колыбельной напеве…
Погибель миру в плену этих уз,
Его спасенье, воистину, в Деве!