Гибель дракона

— Упаси боже! — засмеялся Гонмо, усаживаясь удобнее. — Просто я счастлив, что так удачно выбрался из ямы, куда меня пытались столкнуть... Несколько преждевременно, я бы сказал, — и продолжал вполне дружелюбно: — Прошлый раз мы не сумели достигнуть с вами соглашения по второму вопросу. Я затрагивал его только частично...

— По какому второму? — переспросил атаман. «Ни о чем он не догадывается», — мелькнула радостная мысль.

— Если мне не изменяет память, мы затрагивали вопрос о будущем. Самый большой вопрос, который тогда интересовал и вас...

«О войне! — догадался Семенов. — Чего он крутится вокруг да около!»

— ...и меня в равной степени. В дни моего вынужденного отдыха, — он искоса взглянул на Семенова, — я долго думал: почему вы, умный и талантливый человек, иногда бываете таким недальновидным?

— Отчего же. Каждое разумное предложение я готов принять, — Семенов потянулся к бутылке, но, заметив насмешливый взгляд Гонмо, опустил руку. — Особенно, если оно исходит от вас.

— Я польщен! — Гонмо наклонился над столом. — Итак, могу рассчитывать?

Семенов широким жестом протянул ему руку. Не переставая любезно улыбаться, Гонмо пожал горячую ладонь Семенова.

— Теперь я могу просить об одном маленьком одолжении? — Гонмо налил вина и, держа стакан над столом, проговорил: — Не будем снова ускорять события, дорогой мистер Семенов. Вы меня поняли?

Атаман зябко поежился: в любезном тоне слышалась угроза. Но ответил атаман спокойно и с достоинством:

— Вы правы, мистер Гонмо. Все придет в свое время.

Пристально глядя друг другу в глаза, они подняли стаканы.

74

На рассвете заключенных крепко связали, вывели во двор и бросили в крытую автомашину. Лиза не чувствовала ни голода, ни боли — все заглушала мучительная тревога о ребенке: может быть, его уже нет в живых?.. Вскоре в ящик затолкали еще пять человек, и машина тронулась, покачиваясь на ухабах. Заключенных выбросили в знакомой пади. Солдаты-японцы в коротких шубах и меховых шапках с длинными ушами переминались с ноги на ногу, прятали посиневшие носы в пушистые воротники. Заключенные лежали как попало, друг на друге, коченея от холода, не в силах сделать ни одного движения: так крепко опутали их веревками. Они действительно напоминали сейчас сваленные в кучу бревна, брошенные без надзора беспечным хозяином.

Солдаты, повинуясь команде, принялись укутывать туловища заключенных в толстые ватные одеяла, пропитанные кровью. На головы всем надели металлические цилиндры. Потом некоторых привязали к деревянным столбам, врытым в землю, остальных положили в разных местах ровной почти круглой площадки. Минеры заложили в центре площадки небольшой снаряд, подключили к нему два провода и отошли в утепленный блиндаж, расположенный примерно в километре на невысоком холме.

Бетонированный потолок и стены блиндажа, способные выдержать любую бомбежку, украшала надпись: «Приют странника» под нарисованным шалашом из бамбука. Возле застекленной амбразуры, защищенной бронированным козырьком, стояли деревянные кресла и стол с разложенными на нем биноклями. С потолка опускались окуляры стереотрубы. Подошла легковая машина. Встречавший генералов офицер доложил:

— Полигон к опытам подготовлен полностью, бревна разложены точно по чертежу.

— Головы, туловища закрыты?

— Так точно.

— Хорошо, отдыхайте.

Исии не любил, когда опыты кончались смертью «бревна». Терялся весь смысл опыта — силы и средства тратились даром. Каждый подопытный — объект для наблюдения. Он умрет, но прежде будет точно установлена область заражения, записаны время ранения и смерти. Нужно подсчитать, когда быстрее наступает летальный исход: от заражения верхних или нижних конечностей?

Исии, Кавасима и несколько научных сотрудников прошли в блиндаж.

— Начнем, господа! — весело сказал Исии, раздеваясь. — Прошу оставить ваши чисто теоретические споры. У нас мало времени.

Взявшись за рукоятку рубильника, он припал к окуляру стереотрубы. Остальные разобрали бинокли и подошли к амбразуре.

— Приготовились. Даю ток!

Лиза почувствовала тупой удар в икру левой ноги, а уж потом до нее донесся грохот взрыва. Она вздрогнула, дернулась. Веревки, перебитые осколками, оборвались. Лиза упала на спину...

— Я говорил, господа, — недовольно произнес Исии, — нужно приковывать цепями. Открытая рана, если она произведена скользящим осколком, может стерилизоваться. Видите, подопытный был ранен в тыльную часть ноги. И упал на спину. Кровь получает возможность свободного тока.

— Я рассчитывал именно на это, господин генерал, — отозвался Кавасима. — Предусмотреть всего невозможно. В боевых условиях мы, конечно, встретимся и с подобным случаем. Но я уверен, — заговорил он с гордостью, — культивированный мной штамм газовой гангрены не боится тока крови. Возбудитель задерживается в омертвевших от удара тканях.

— Прекрасно, — Исии прекратил наблюдение. — Заметьте время, поручик, — обратился он к молодому врачу.

— Одиннадцать двадцать, господин профессор, — откликнулся тот, — конец опыта в одиннадцать пятьдесят.

— Отлично. Подведем некоторые итоги.