Адмирал
Командир флагмана. Если отпустить кочегаров на берег, кто поднимет пары?
Кобза. Кочегаров по моему сигналу задраим, а когда покончим с комитетчиками наверху, тогда каждого десятого расстреляем, и пары подымут.
Адмирал. Прекрасно, лейтенант Кобза.
Кобза. Рад служить, господин адмирал!
Адмирал. Благодарю.
Командир флагмана. Есть, адмирал!
Адмирал
Вот хорошо, что зашли, я собирался посылать за вами.
Стрыжень. А что случилось, адмирал?
Адмирал. Садитесь, садитесь… Я тут с капитаном думаю о судьбе наших моряков. Измотались они. Им надо отдохнуть, а то, возможно, не скоро доведется… Нам народ нужно беречь.
Стрыжень. Это верно, адмирал. Мы в комитете тоже думали и считаем, что в первую очередь надо отдохнуть вам… Я сейчас еду на берег и прошу вас тоже поехать. Нас встретит комитет Новороссийска, ну и… обед устроили для нас… и для вас, адмирал.
Адмирал. Благодарю, но поехать не могу. Плохо себя чувствую. Я — старый волк и люблю отдыхать в салоне на корабле, так что простите… А вот моряков надо немедленно отпустить на берег, пока есть возможность. Я дам сейчас приказ, и вы подпишете. Мичман, дайте бумагу.
Мичман. Есть.
Стрыжень. Нет, нет. Не беспокойтесь, адмирал. Комитет постановил никого на берег не пускать.
Адмирал. Я не понимаю этого постановления.
Стрыжень. Комитет предлагает сегодня не пускать на берег никого. На берег позвольте сойти только тем, у кого будет разрешение комитета. Таких будет не больше десяти.
Командир флагмана. Не понимаю, что за решение!.. Зачем сотни людей держать на корабле, когда есть возможность спустить их на берег?
Адмирал. Я не думаю, чтобы на это согласились матросы, — они рвутся на берег, и я их понимаю. Народ устал, все время в напряженном состоянии. Я советую вам пересмотреть постановление — могут быть эксцессы. Зачем же доводить до них? Это нелепое постановление.
Стрыжень. Комитет не нуждается в советах и пересматривать постановление не будет. Предлагаю выполнять наш приказ. А согласятся ли матросы — это дело наше.
Адмирал. Хорошо. Если матросы обратятся к нам за разрешением, мы поставим их в известность о вашем приказе и направим в комитет.
Стрыжень. Об этом, адмирал, можно было бы и не говорить. Я знаю сам, что так и только так вы поступите.
Адмирал. Благодарю, поезжайте сами.
Стрыжень. Жаль… Придется и мне остаться, без вас я никак не могу…
Адмирал. Без меня он не может!.. Как смерть, ходит за мной… Ну, ничего. Этот приказ — признак их слабости…
Юнга. Товарищ Стрыжень! Там… Вас просят в комитет.
Стрыжень. Есть.
Адмирал. Этот приказ — признак их слабости. Они предчувствуют, боятся, но их песня спета. Моряки начнут рваться на берег, а вы, боцман, должны сейчас же поговорить с ними, да так, чтобы они разнесли комитет. Идите и начинайте.
Кобза. Есть!
Адмирал. Кнорис!
Мичман. Есть.
Адмирал. Немедленно наших офицеров в салон.
Мичман. Есть.
Корн. Можно?
Адмирал. Я вас вызывал час тому назад. Вы всегда опаздываете, лейтенант.
Корн. Меня задержала авария на миноносце.
Адмирал. Что случилось?
Корн. У винта отломалась лопасть.
Адмирал. Вы скоро потеряете минные аппараты.
Корн. Делая такие повороты, либо я протаранил бы миноносец «Стремительный», либо он меня. Подобные приказы семафора я выполнять не мог.
Адмирал
Корн. Если и впредь в походе будут подобные приказы, я, адмирал, рапорт подам
Один из офицеров