Гибель империи казаков: поражение непобежденных

Вскоре несколько батальонов поморов сменили британцев на передовой. Айронсайд объявил журналистам, как он соединится с адмиралом Колчаком в районе Котласа и Вятки, где передаст ему вооружения и снаряжения. Обыватели встретили это с восторгом, но военные сочли, что генерал «открывает планы врагу».

Вначале поморы произвели на британцев хорошее впечатление. Но это оказалось заблуждением, о котором вскоре узнали сыны туманного Альбиона. Унтеров набирали из приказчиков, грубых, жестоких и равнодушных. Новые русские пьянствовали и веселились. Ленясь выполнять свои обязанности, они, не интересуясь настроением своих соплеменников, ничего не знали, хотя и могли заметить назревающий бунт.

В июне англичане погрузилась на баржу и пошли вверх по Двине, кормить комаров. Тучи москитов висели над ними и с жутким воем пикировали на интервентов.

Стоял полярный день, солнце светило круглые сутки, казалось, что крестьяне никогда не ложились спать. Днем и ночью бородатые люди в полотняных красных и синих рубахах застенчиво и с любопытством смотрели на военных. Женщины бойко торговали яйцом, молоком и маслом.

Британцы искренне желали помочь местным обустроить их Россию, но крестьяне в массе своей относились равнодушно к ним. Затем оказалось — мужики предпочитают красных.

Баржа медленно двигалась вверх по реке, в Березняке погрузился русский саперный батальон, в котором доблестно служили и женщины. Англичан удивляла способность русских приспосабливаться к любой власти. Один пленный взялся охранять своих единоплеменников. Ему дали фуражку, винтовку и гранату. Затем все арестованные и конвоир сражались за дело Антанты.

С приходом союзников белые ободрились и захватили Троицу и Торопу.

Англичане бои не вели, а занимались учениями. Казалось, ничто не предвещало беды. Как вдруг разыгралась кровавая драма. Бунт, резня и прочие ужасы русской жизни обрушились на британцев.

Поморы батальона Дайера, на которых потратили столько сил, утром 7 июля перерезали спавших офицеров и бросились через Троицу и Торопу, обстреляв эти деревни из пулеметов. Затем дикая, неорганизованная толпа скрылась в лесах и убежала к красным.

На мониторе «Humber», стоявшем посредине реки, слышали выстрелы, но вначале приняли их за учебные стрельбы из пулемета. Однако темп стрельбы учащался, и стало очевидным — на берегу творится что-то неладное. Моряки заметили человека, спустившегося к воде и взывавшего о помощи. Это был капитан Барр, один из офицеров батальона Дагера. Раненный 10 пулями, он умер по дороге в госпиталь Архангельска.

Монитор М-31 высадил десант, а стоявшая неподалеку русская батарея открыла огонь.

Из штаба отряда Англии, стоявшего в Осиновой, выслали на пароходе «Ретвизан» 2 роты стрелков, которые через 5 часов хода прибыли в Троицу. Но матросы уже навели прядок.

Так, вся зимняя работа британцев свелась к нулю.

Не успели рассеяться мрачные впечатления от этой кровавой драмы, как восстал 5-й Северный стрелковый полк, укомплектованный жителями Онежского уезда. На реке Онеге славились богатые села — Порог и Запорожье, в которых, быть может вопреки громадным подачкам уроженца этих мест отца Иоанна Кронштадтского, процветали тунеядцы и хулиганы.

Восстали недовольные мобилизацией во время сенокоса, это использовали ленинцы, захватившие вскоре весь Онежский район.

Солдаты арестовали почти всех офицеров во главе с командиром полка, которому на шею накинули веревку и утащили к красным. Двенадцать офицеров, окруженных в избе, покончили с собой.

Затем восстал 6-й Северный стрелковый полк Железнодорожного фронта и готовился заговор в 7-м Северном стрелковом полку в соседнем Селецком районе.

Незадолго до этого на Двине соединенные силы русских и англичан взяли большой район, который затем пришлось оставить, но мужиков мобилизовали. Они и стали душой заговора в Железнодорожном и Селецком районах.

Но дрогнула совесть у одного из путчистов — бывшего унтер-офицера гвардии, и он предупредил командира. Роту заменили надежные части с артиллерией для встречи обходной колонны красных. Большевики не заставили себя долго ждать и вскоре без всякой опаски нагло вывалили на опушку леса. Ураганный огонь еще более усилился, когда послышались крики: «Товарищи, не стреляйте, свои, свои». Красные потеряли здесь более батальона убитыми и ранеными.

Недоброжелатели Айронсайда сообщили в Англию, как убитые офицеры стали жертвами легкомысленного опыта, печать обвиняла генерала во введении в заблуждение общества сообщениями о возрождении русской армии на Севере. Затем шли разбирательства в парламенте. Айронсайд уже настаивал на уходе войск Англии, считая, что на русских нельзя положиться, и никакая совместная работа с ними не возможна.

Союзники не хотели иметь дело с белыми. Так, на Онегу они послали монитор для выручки арестованных англичан. Обстреляв и истребив лучшую часть города Онега из тяжелых пушек, англичане, получив своих, отказались выручить русских и поддержать десантную операцию высланного белыми отряда.