Гибель империи. Российский урок

Вот фрагмент из воспоминаний генерала Антона Ивановича Деникина: «Наши союзники не смеют забывать ни на минуту, что к середине января 1917 года эта (русская – м. Т.) армия удерживала на своем фронте 187 вражеских дивизий, то есть 49 % всех сил противника, действовавших на европейских и азиатских фронтах. Старая русская армия заключала в себе достаточно еще сил, чтобы продолжать войну и одержать победу»[101].

Генерал А. И. Деникин

С. С. Ольденбург писал: «Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II было то, что он при невероятно тяжелых условиях довел Россию до порога победы: его противники не дали ей переступить через этот порог»[102].

Пока Царь находился на фронте, Императрица Александра Федоровна вела поистине подвижническую деятельность: на ее средства было оборудовано до семидесяти лазаретов. Под госпитали были переданы также помещения Зимнего и Царскосельского дворцов. Императрица и ее старшие дочери прошли обучение в школе сестер милосердия. В течение трех лет (!) они трудились в госпиталях: ассистировали при операциях, наравне с другими медицинскими сестрами ухаживали за ранеными. Заботой были окружены не только русские воины, но и раненые военнопленные.

Александра Федоровна была уникальной женщиной, бесконечно любящей Россию и русский народ. К несчастью, нашим народом она при жизни была абсолютно не оценена и не понята. Лишь спустя десятилетия после мученической кончины она причислена Русской Православной Церковью к лику святых.

Императрица Александра Федоровна и Великие княжны Ольга и Татьяна в лазарете. Царское Село. 1915 г.

Императрица Александра Федоровна и Великие княжны Ольга и Татьяна с ранеными офицерами в Царскосельском дворцовом лазарете № 3. Царское Село. 1915 г.

Экономика России выдерживала колоссальное напряжение, несмотря на гигантский рост военных расходов: с 1 миллиарда 655 миллионов рублей в 1914 году до 14,5 (!) миллиарда в 1916-м[103]. Да, внутренний и внешний долг России к февралю 1917 года вырос до 13,8 миллиарда рублей. Но такая же ситуация сложилась во всех без исключения воюющих к тому времени странах, даже в богатейшей Англии, попавшей по итогам войны в настоящую долговую кабалу к американским банкирам. Но это особая история…

Наиболее остро стоял вопрос о скорейшем переводе промышленности на военные рельсы, о снабжении армии. Насколько справились с новыми вызовами Николай II и его правительство?

Сборка бронеавтомобилей на Ижорском заводе. Петроград. 1915 г.

На этот вопрос нам отвечает эксперт, которого сложно заподозрить в симпатиях к России, – Уинстон Черчилль, в годы Первой мировой занимавший пост военно-морского министра, а затем министра вооружений Великобритании: «Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году»[104].

Грандиозная перестройка промышленности в разгар боевых действий стала настоящим подвигом Николая II и его министров. К 1917 году производство ружей увеличилось в два с половиной раза. Пулеметов – шестикратно (был построен крупнейший в мире Ковровский пулеметный завод). Легких орудий – девятикратно. Тяжелых орудий – четырехкратно. Производство снарядов увеличилось в шестнадцать раз![105]

Кстати, каким оружием и какими снарядами Красная армия сражалась в долгие четыре года Гражданской войны? Ведь большинство военных заводов стояли. Ответ прост: в основном теми, которые были произведены для победы над Германией военной промышленностью России при Николае II.

Сборка крупнокалиберных снарядов на заводе. 1915–1916 гг.

К началу 1917 года правительству полностью удалось преодолеть кризис первого этапа войны. Россия и ее союзники готовились к решающему удару по изнуренной битвами Германии. Победы давались нелегко, но все – и русские военачальники, и союзники, и даже немецкое командование – были убеждены: исход войны предрешен.

Главнокомандующий Восточным немецким фронтом Эрих Людендорф так оценивал обстановку, сложившуюся к началу 1917 года: «Наше положение было чрезвычайно тяжелое, почти безвыходное… О собственном наступлении нечего было и думать – все резервы были необходимы для обороны. Наше поражение казалось неизбежным»[106].

Эрих Людендорф